Спустившись до дна, я ускорила шаг. Хоть мое чувство земли не очень развито, но сейчас, по крайней мере, гравитация меня не подведет. Достигнув ограждения, я подняла ленту и нырнула под ней.
— Эй, барышня, не спешите!
Я остановилась и оглянулась. Мужчина что меня окликнул был одет в форму Департамента шерифа округа Суэйн.
— Я из DMORT.[2]
— Что это еще за DMORT? — грубо спросил он.
— Шериф на месте?
— А кто его спрашивает?
Лицо у помощника было злым и губы сжаты в тонкую линию. Оранжевая кепка буквально висела на его насупленных бровях.
— Доктор Темперанс Брэннан.
— Здесь не нужны доктора.
— Я идентифицирую жертвы.
— Чем докажете?
Во время разного рода катастроф каждое госучреждение имеет свои специфические обязанности. OEP,[3] в случае стихийных бедствий руководит NDMS,[4] которая в свою очередь, оказывает медицинскую помощь, а так же идентифицирует жертвы при массовой смертности.
Для выполнения своей работы NDMS создала оперативные группы DMORT и DMAT.[5] В случае катастрофы DMAT заботится о живых, а DMORT — о мертвых.
Я вытащила свое удостоверение NDMS и протянула ему.
Помощник шерифа изучил удостоверение и махнул головой в сторону фюзеляжа.
— Шериф там с начальником пожарной команды, — резко сказал он и вытер рот рукой.
Потом опустив глаза он развернулся и ушел, несколько смущенный.
Я не был удивлена поведением помощника. Даже самым крепким и способным спасателям и копам, как бы они не были подготовлены и натренированы, всегда психологически трудно в первый раз работать на крупном авиационном происшествии.
Авиационное происшествие. Вот как Национальный комитет безопасности перевозок называет крушение. Я не знаю что нужно для того чтобы крушение назвать крупным, но я работала на нескольких и одно я точно поняла: каждое крушение это ужас. И каждый раз я не была готова и испытывала душевную боль. Я просто научилась ее не показывать.
Пробираясь к фюзеляжу я дошла до еще одного помощника шерифа, накрывающего труп одеялом.
— Снимите! — приказала я.
— Что?
— Не накрывайте его.
— Кто вы?
Я снова показала свою карточку.
— Но они тут лежат не прикрытые, — голос его звучал ровно, как у робота.
— Все должно оставаться на своих местах.
— Что-то все равно надо сделать. Уже темнеет и медведи придут на запах этих… — он запнулся, — людей.
Я уже видела что способен бурый медведь сделать с трупом и отнеслась с пониманием к опасениям этого человека. Но в любом случае мне следовало его остановить.
— Все должно быть зафиксировано и сфотографировано. До этого ничего нельзя трогать.
Он сгреб одеяло обеими руками и лицо его мучительно сморщилось. Я прекрасно знала что он сейчас чувствует. Беспомощность посреди такой невыносимой трагедии.