Обдумав заранее все, что предстояло сделать, он решил не двигаться дальше городка и так или иначе вызвать к себе Александра, тем самым вырвав его на время объяснений из-под опасного влияния околдовавшей его особы.
Явившись по приезде к генералу, ротмистр с удовольствием узнал в нем петербургского, хоть и не близкого, знакомого, но главное, человека «своего круга», которому тотчас же рассказал все напрямик. Барон принял Николая Дмитриевича по-дружески, предвидя возможную пользу от услуги, оказанной адъютанту столь высокого лица, проникся сочувствием к семейным интересам Вербо-Денисовичей и обещал всякое содействие. Пригласив ротмистра остановиться у него, так как сейчас он живет «по-холостяцки»— баронесса гостила в Петербурге у родных, — начальник уезда после некоторого колебания распорядился вызвать к себе поручика.
— Мне кажется, что помимо чисто «отеческого» разговора с вами, дорогой господин барон, и братского со мной, — заметил в тот же день за ужином Николай Дмитриевич, — хорошо бы, если он вздумает упорствовать в своем заблуждении, арестовать молодца за что-нибудь недельки на две. А я тем временем съездил бы в Петербург и схлопотал немедленный перевод его куда-нибудь подальше. Таковы очень резонные планы дорогой maman.
— Но, однако, — возразил барон, — за что же его арестовать? Он, может статье я, по службе исправен.
— Да хоть бы за опоздание по вашему вызову.
— Ежели официально говорить, то брат ваш мне по службе ведь и не подчиняется, он только временно в округе у меня строит, — сказал начальник уезда. — Я не имею права его и вызывать, а должен бы сноситься через начальника постройки, некоего капитана. Однако сделаю это для вас, мой милый друг, и зная, чье высокое влияние помогает вам. И уж если правду сказать, он навряд ли приедет, потому что я писал ему самую любезную записку однажды, чтобы прибыл познакомиться, но он даже представиться не заходил, хоть проезжал дважды через мой город.
— Что вы? Неужели? Вот неслыханная невоспитанность! — воскликнул Николай Дмитриевич. — Да ведь за это одно надо его под арест! А уж насчет подчиненности вы беспокоиться не извольте, — пусть потом жалуется куда хочет, я это без труда улажу, у меня от князя письма есть к его начальству. К тому же, в городе и во всем уезде вы, господин барон, высшее военное лицо, как бы начальник гарнизона, — следовательно, можете всем носящим мундир приказывать.
Генерал самодовольно усмехнулся. Но когда после ужина остался один, вновь почувствовал себя не вполне уверенно. Он принадлежал к довольно распространенному в то время типу служилых «русских немцев», которые почти в каждом ведомстве, разместившись тут и там на служебной лестнице, крепко помогали друг другу. Отличительными особенностями этих офицеров и чиновников была крайняя аккуратность и точность в исполнении правил и предписаний свыше, проистекавшая не из убеждения в нужности и полезности творимого, а из угодливости перед начальством, из стремления быть на «хорошем счету» и полного отсутствия инициативы. Особая, чисто немецкая ровность их характеров, благопристойность манер и выражений принимались многими за признаки нравственности и образования, а осторожность и расчетливость в казнокрадстве — за честность.