Среди них есть всякие, — продолжал председатель развивать свою мысль. — Есть беспечные: живут как бог на душу послал. Есть настоящие трудяги — и это наша опора. Есть от войны пострадавшие. Находятся и такие, что страдают от своих детей. Да, да — и такие есть! Другие — жизни не рады, потому что лишены детей. И всем мы, брат мой, должны помочь. Это наши люди. Возьмём, к примеру, твоих родителей — Ораза-ага и Нурбиби-эдже. Всю жизнь они без устали трудились. Видели и нужду, и войну, и разруху. Всё вынесли на своих плечах. Теперь пора им и отдохнуть. На смену им пришли мы с тобой. Будем работать вместе, дружно. Не зря говорят: «У тагана три ножки — друг другу опора».
Мне не хотелось обижать этого хорошего человека, так дружески относившегося ко мне. Я понял, что при случае всегда найду в нём поддержку, найду верного товарища и друга.
Тем более я не мог обманывать его. Но как сказать? Я пробормотал что-то невразумительное.
Председатель приостановился, вопрошающе глядя на меня.
— Не могу, — наконец выдавил я. — Уже устроился.
В темноте трудно было увидеть выражение его глаз, но голос прозвучал недоверчиво:
— Где… устроился?
— В Ашхабаде.
— Где именно? — настаивал он.
— В редакции молодёжной газеты.
— Кроме тебя, там некому работать, что ли?
Я молчал. А когда председатель, не попрощавшись, повернулся и молча пошёл прочь, я его не задерживал.
Дома я пробыл всего два дня. (Не на отдых сюда приехал. Надо работать!). Время подгоняло. Сказал родителям о поездке в соседний район. Боялся, что мама расплачется, а отец вообще перестанет со мной разговаривать. Но мама только вздохнула и сказала:
— Что ж, доброго тебе пути. Приезжай здоровым.
Отец долго молчал, сидя на кошме и глядя на свои натруженные руки, лежащие на коленях. Я тоже невольно обратил на них внимание, и мне пришло на ум сравнение: руки были похожи на ствол саксаула, скрученный непрестанной борьбой за жизнь.
Я уж думал, что так мы молча и простимся. Но тут отец сказал:
— Мы рады, что ты успешно закончил учёбу. Хотелось бы пред смертью увидеть, как ты выйдешь в люди и станешь настоящим человеком.
В его голосе была не только грусть расставания, но и тревога за моё будущее. Я же всё это воспринял по-другому. Что ещё нужно моему отцу? Сын закончил университет, стал писателем. Обо мне в газетах пишут!..
Нет, не понять было отца, его молчаливого осуждения. С тяжёлым сердцем покинул я родной дом.
В тот же день я прибыл в совхоз. И тут начались открытия за открытием.
Как всё же далеки мы от жизни, когда набираемся теоретических знаний в студенческой аудитории!