Мама схватила книжку, прижала её к груди.
— Чтобы первая да не была последней! Чтобы подружки у неё появились! — поглаживая книжку, приговаривала мама. — Удачи тебе, сынок!
Меня смущало поведение отца. Он словно и не рад был моему приезду, хотя делал всё, как положено для встречи гостя: освежевал барана, приветливо встречал односельчан, пришедших поздороваться со мной.
А я так думаю: не от чего ему хмуриться. Их труд не пропал даром, осуществилось то, о чём они с матерью мечтали. Сын их получил высшее образование. Даже того больше — стал уважаемым человеком!
Стол был уставлен множеством кушаний, а мама всё подносила и приговаривала:
— Люди, кому чего не хватает — говорите, не стесняйтесь! Кушайте, кушайте. Радость в нашем доме!
Председатель колхоза тоже заглянул к нам, сел за стол. Поздравил меня, моих родителей, а потом, засмеявшись, хлопнул шутливо отца по колену и сказал:
— Ну, Ораз-ага, теперь в твоём доме появилась опора — сын. И я больше не стану слушать твоих капризов и угроз: уйду на пенсию! Принесёшь заявление, сразу подпишу. Так и знай!
Отец ничем не ответил на шутку. А мне стало неловко за него, и я попробовал исправить положение.
— Папа ещё совсем не старый, — сказал я.
Но отец, словно воды в рот набрал, не хотел говорить ни обо мне, ни о том, что меня касается. Он всегда был таким непонятным. То, смотришь — лучше и на свете нет: приветливый, весёлый; то будто только что после драки — хмурый, неприступный.
Я знал, что он любит меня. Но любовь эта была молчаливая, тяжёлая.
В тот вечер я ещё раз отметил, что отец не изменился. Как же мне теперь быть? Не в молчанку же с ним играть?
Мои думы постарался развеять председатель колхоза, когда я пошёл его провожать.
Мы разговорились, и башлык рассказал о достижениях своего хозяйства, о его перспективах. Посёлок очень похорошел, это я сам видел.
— Школу мы какую построили, посмотри! — показывал председатель на большое двухэтажное здание. — Теперь вот нужно сделать её образцовой. Поднять успеваемость, дисциплину. Это уж от учителей зависит.
Последние слова председатель произнёс со значением, и я понял, на что он намекает. (Неужели до них ещё не дошёл слух обо мне, как о писателе?)
Поняв моё молчание по-своему, председатель стал говорить более доверительно.
— Велика роль сельской интеллигенции в колхозе. Вот возьмём нас с тобой. Оба мы молоды, ещё ничего, пожалуй, в жизни не видели. А какие задачи стоят перед нами! Свою неопытность я понял, став председателем колхоза. Раньше думал так: умей организовать сев, обработку, уборку урожая — и дело с концом. Но это не так. Во всём участвуют люди. Люди! Вот главная наша забота и печаль.