— Вот такие они, — сказала она. Ей пришлось кричать, иначе К. не разобрал бы слов. — Выгнать бы плетью этот пьяный сброд. Ну да сегодня мне наверняка придется этим заниматься.
— И часто уже приходилось? — прокричал К.
Фрида кивнула.
К. встал и наклонился к ее уху:
— Пойду на улицу!
— Погоди, съешь хоть что-нибудь! — Фрида заметила, что он не притронулся к еде. К. взял кусок хлеба.
— Мне хватит.
Чтобы избавить К. от необходимость пробираться через битком набитый зал, Фрида показала ему выход в коридор, откуда можно было выйти на улицу через боковую дверь.
— Возвращайся, — попросила она. — Долго это вряд ли будет продолжаться.
— Я вернусь, — пообещал К. и, когда она отошла и уже не могла его услышать, пробормотал: — А куда еще деваться сегодня ночью?
Даже во дворе было слышно невообразимо громкое пение, хотя здесь оно раздавалось потише. К. посмотрел на небо. Плотный облачный покров, холод, запах ночного воздуха предвещали новый снегопад. В поисках места, где можно было бы согреться, К. пошел бродить между экипажами, открывая то одну, то другую дверцу, и кое-кто из кучеров следил за ним с настороженной подозрительностью. Из одной кареты послышался громкий храп, в ней спад Учитель. К. подумал, неплохо было бы последовать его примеру. Усталость и ночной холод вконец измучили его тело. Залезть бы в какую-нибудь карету и поспать, пока она не отправится обратно в Замок. Некоторое время он забавлялся мыслью, что можно не только отдохнуть, но, пожалуй, при известной ловкости и спрятаться от кучера, ведь наверняка ему не придет в голову, что в карете кто-то сидит, он не станет заглядывать внутрь и проверять. Спрятавшись в карете, К. мог бы приехать прямиком в Замок. Но потом он отбросил эту идею. Скорей всего, кучерам велено тщательно осматривать экипажи, и перед Замком, вероятно, устроен специальный сторожевой пост; если К. обнаружат в карете, то ситуация будет унизительная, а К. оказаться в таком положении совсем не хотелось. И вообще ему претила мысль о том, что можно пробраться в Замок тайком, как будто в его намерении попасть туда было что-то нечестное. Никакой нечестности он не хотел. Дорога известна. А раз дорога известна, она открыта для каждого, кто хочет по ней пойти. Было холодно, К. стал топать ногами и хлопать себя руками по плечам. Наконец попросил кучеров дать ему полость, но ему наотрез отказали и даже просто посидеть в карете не позволили, сославшись на то, что скоро надо будет готовиться к отъезду, ждать которого уже недолго.
К. продрог и вернулся в «Господский двор», однако не заметил каких-либо признаков подготовки к отъезду. Напротив, веселье достигло пика и приобрело какие-то животные черты. Крестьяне пустились в пляс, причем танец, видимо, придумали сами — построились в хоровод, но из-за того, что все были пьяны, круг то и дело разваливался, и люди беспорядочно топтались на месте, и снова пытались встать в круг, опять и опять, но всякий раз только шатались, топали ногами и валились на пол.