Русская смута (Широкорад) - страница 35

После целого ряда приключений Гришка Отрепьев попал под «опеку» прожженного жулика сандомирского воеводы Юрия Мнишека. В ходе ряда авантюр в 50–60-х годах XVI века пан Юрий сказочно разбогател, но к 1603 г. он разорился и был вынужден продать часть владений и вернуть часть долгов на сумму 28 тысяч злотых.

Чтобы выйти из затруднительного положения, Мнишек нашел одно лишь средство — выгодно выдать замуж своих дочерей. Он не давал за ними приданого, но, тем не менее, находил им богатых и покладистых мужей. Его старшая дочь Урсула вышла замуж за старосту Кременецкого Константина Константиновича Вишневецкого, вполне способного поддержать своего бедствующего тестя.

В 1603 г. младшей дочери Юрия Мнишека Марине исполнилось 18 лет. О ее жизни до встречи с самозванцем нам ничего неизвестно, за исключением того, что она приняла первое причастие в Самборском монастыре бернардинцев.

Вопреки легендам, Марина не была красавицей. Польский историк Казимир Валишевский писал: «Марина была похожа на воеводу [отца]: тот же высокий лоб, ястребиный нос и острый подбородок; но тонкий рот и плотно сжатые губы, которые были как будто созданы не для приманки поцелуев, неприятно дополняли сходные черты. И только довольно красивые, продолговатые, словно миндалины, глаза и грациозно выгнутые брови несколько смягчали это сухое, черствое лицо»[14]. Вдобавок Марина была тщедушна, ее рост составлял где-то 153–155 см.

^{>Марина Мнишек. Неизвестный польский художник. XVII век}

Внешность, плюс долги, а главное, репутация отца не позволяют нам думать, что Марина:

Мнишек был готов сплавить дочь кому угодно. И вдруг произошло событие, которое круто изменило не только жизнь кланов Мнишеков, но и всю историю польско-русских отношений.

Само собой разумеется, старый жулик не мог упустить случая сделать свою дочь московской царицей.

Самозванец прекрасно понимал, что он него хотят. Он тайно принимает католичество и подписывает четыре договора: один — с королем Сигизмундом III и три — с Юрием Мнишеком о выплате огромных сумм и передаче десятков русских городов полякам. Как писал историк Соловьев, «Мнишек собрал для будущего зятя 1600 человек всякого сброда в польских владениях, но подобных людей было много в степях и украйнах…»[15]. Цитата приведена умышленно, дабы автора не заподозрили в предвзятости. Первоначально местом сбора частной армии Мнишека был Самбор, но затем ее передислоцировали в окрестности Львова. Естественно, что это «рыцарство» начало грабить Львовских обывателей, несколько горожан было убито. В Краков из Львова посыпались жалобы на бесчинства «рыцарства». Но король Сигизмунд вел двойную игру, и пока воинство Мнишека оставалось во Львове, король оставлял без ответа жалобы местного населения на грабежи и насилия. Папский нунций Рангони получил при дворе достоверную информацию о том, что королевский гонец имел инструкцию не спешить с доставкой указа во Львов.