Начавшаяся первая русская революция поставила интеллигентного человека перед необходимостью сделать выбор: нравственно поддержать власть перед лицом надвигающейся смуты или радоваться крушению этой власти. Сергей Павлович Дягилев, лично обязанный Николаю II за неоднократные субсидии, встретил весть о начале революции с бокалом шампанского в руках. Даже если интеллигент не был связан с революционным подпольем и мало интересовался политикой, то и в этом случае он не был склонен поддерживать власть, предпочитая от нее дистанцироваться и не понимая того, что крушение этой ненавистной власти будет означать неизбежный крах привычного жизненного уклада. В дни Всероссийской октябрьской стачки Дягилев, ранее неоднократно заявлявший о своей политической индифферентности, оказался в Петербурге и стал свидетелем революционных событий, воспринятых им, прежде всего, эстетически — как яркое и запоминающееся зрелище: «Вчера вечером я гулял по Невскому в бесчисленной черной массе самого разнообразного народа. Полная тьма, и лишь с высоты Адмиралтейства вдоль всего Невского пущен электрический сноп света из огромного морского прожектора. Впечатления и эффекты изумительные. Тротуары черны, середина улицы ярко-белая, люди как тени, дома как картонная декорация»>365. Когда образованный человек смотрит на охваченный революционным брожением город исключительно сквозь призму эстетики, наслаждаясь небывалой зрелищностью происходящего, власть оказывается один на один с революционным подпольем. Власть, не получившая никакой моральной поддержки со стороны образованного общества и давно уже лишенная энтузиазма, еще может противопоставить своим будущим ниспровергателям грубую материальную силу, но уже не в состоянии одержать моральную победу. На стороне самодержавия были все атрибуты государственной власти и вся мощь машины подавления, на стороне революционеров — энтузиазм, чувство сопричастности революционной традиции нескольких поколений и сила революционной организации, спаянной единым уставом, единой программой и жесткой партийной дисциплиной.
За день до того, как 24 марта 1905 года московские интеллигенты собрались в «Метрополе», чтобы чествовать Дягилева, живущий в Женеве Ленин тщательно изучал вопрос о подготовке вооруженного восстания: он обдумывал все высказывания Карла Маркса и Фридриха Энгельса о революции и восстании, читал труды военных специалистов, всесторонне обдумывал технику вооруженного восстания и его организацию>366. Уже была написана знаменитая ленинская фраза: «...дайте нам организацию революционеров — и мы перевернем Россию!»