— Ладно, декорации расставил, — отозвался Морган, — начинай спектакль. Горит свет, стучит швейная машинка, Эркки восемь лет.
— В подвале я нашел старую рыболовную леску. И сделал из нее канатную дорогу. Привязал ее к верхней ступеньке и дотянул до самого низа.
Морган ахнул:
— Ты протянул леску прямо поперек лестницы!
— Я набрал пустых спичечных коробков и продырявил их, и получились вагончики. В них я складывал миндальные орешки и изюм — и все это съезжало вниз. Мама дошла всего до второй сверху ступеньки… Зазвонил телефон. Она крикнула: «Эркки, сними трубку!» А мне было неохота, я слишком заигрался. И как раз только загрузил очередной вагончик миндалем. Поэтому я просто сидел на лестнице и ждал. Мама вышла из комнаты и шагнула на лестницу. Она зацепилась ногой за леску и полетела вниз. Обычно мама была тихой, но в тот раз все получилось очень громко. Лестница затряслась, и раздался грохот, будто кто-то скинул с лестницы шкаф.
Морган молчал, широко раскрыв глаза, словно ребенок, которому рассказывают жуткую сказку.
— Я сидел на третьей ступеньке сверху, прижавшись к стене. Мама пролетела вниз и стукнулась о пол. Повалилась через порог.
— Она сломала шею? — шепотом спросил Морган. — Черт, ты странный. Иногда ты становишься нормальным и говоришь как обычный человек. Почему так?
Очнувшись, Эркки посмотрел на Моргана.
— Сначала ты орешь, что я псих. А теперь ты говоришь, что я нормальный, и ждешь, чтобы я оправдывался. Естественно, я нормальный. А ты сам, ты нормальный? Ты грабишь банки, а нос у тебя вот-вот сгниет.
— Отчего она умерла?
— Она истекла кровью.
— Чего-о?!
— У нее через рот вытекла вся кровь. Кровь фонтаном била, а на полу возле лестницы натекло целое маленькое озеро. В нем отражались лампочка и пальто. А телефон продолжал звонить, но я не мог подойти. Потому что тогда мне пришлось бы наступить в лужу крови, и по всему дому — на коврах и на полу — остались бы следы. Потом звонки прекратились. Я отвязал леску, спрятал ее в карман, сел и стал ждать. Кровь перестала течь, а мамино лицо стало серым, как камень. Я думал: «Рано или поздно кто-нибудь придет. Отец или заказчики. Кто-нибудь». Но никто не приходил. Кровь на полу запеклась и больше не блестела. Отражения в ней исчезли… — Эркки наконец умолк. Вместо облегчения он почувствовал себя опустошенным. Эркки потрогал револьвер. Там в барабане всего одна пуля. Неспроста. Эта пуля предназначена для него.
— Так почему вдруг у нее изо рта полилась кровь? Почему?!
— Дай мне виски.
— Она что, разбила голову?
— Она была швеей.