И как раз в тот день несколько пацанов под присмотром кого-то из старших в туннель отправились, мох и слизней собирать, и набрели на то место. Крысы уж могилку разрыли, а сгрызть тело не успели, видно, спугнули их ребята. Один потом рассказывал — вот где жуть-то настоящая. Ребеночек-то был весь в шерсти, а вместо ручек и ножек было у него шесть скрюченных лап, как у таракана какого. И хвост длинный, чешуйками покрытый. А личико как у человеческого младенца, только все синее, раздутое. Волосики к потному лбу прилипли, рот раскрыт… Может, и не своей смертью умер, а придушили его? Только двое пацанов его успели увидеть, а потом взрослый прибежал, тельце снова камнями завалил и строго-настрого запретил им кому-то рассказывать. Да разве мальчишкам рот заткнешь — к вечеру уже вся станция знала. Стали роженицу расспрашивать — она и призналась, что ночью к ней чужой приходил. Вот теперь и говорит народ — дело это темное. Про мутантов мы тут, конечно, наслышаны, а кое-кому и видеть их приходилось, но тут уж дело похуже будет — нечистой силой попахивает!
Кошка с тревогой посмотрела на Нюту — ей не нравилось, с каким выражением та слушала рассказ. Нюта вообще после всего пережитого была словно бы не в себе. Врач осматривал ее и сказал, что с ее ребенком, вроде бы, все в порядке, но Нюта стала нервной и замкнутой и как будто постоянно прислушивалась к чему-то внутри себя. Не стоило бы ей слушать такие истории, да только что еще делать на станции долгими вечерами? Тем более, что от всякой работы девушек освободили.
— И кто же к ней, интересно, приходил? — спросила Кошка.
— А кто ж теперь, девоньки, знает? Ладно, если и вправду мутант. А может, мертвяк? Она-то с тех пор в уме повредилась. Так-то тихая, но иногда вдруг начинает ребеночка своего искать, звать — не верит, что умер он. Говорит, отец его забрал к себе и сам растит. А кто тот отец — сами смекайте. Уж конечно, не муж ее.
— Опять сказки рассказываешь, Петровна? — осуждающе сказала пожилая санитарка. — Ребенок у Надежды родился с отклонениями, с какими долго не живут. Да и не приходил к ней никто чужой — это, наверное, муж ее слух распустил, чтоб не подумали, что от него такое родилось. А причиной всему — радиация.
Когда женщина отошла, Петровна покачала головой:
— Не так все просто, девоньки. Нет дыма без огня. Радиация-то нынче везде, а больных да уродов у нас на станции больше всего рождается — уж я-то знаю. Если уж на то пошло, у нас не только радиация — у нас этот треклятый мутант ведь сколько времени наверху сидел. Теперь нет его — может, снимется это проклятье с нас, больше будет нормальных деток?..