За молитвами и размышлениями о жизни время пролетело незаметно. Покрывшийся рыжеватой пылью лимузин остановился у зеленых решетчатых ворот, преграждающих путь во владения Тананзе. Шофер посигналил и высунул голову в окно. Выглянувший из будки часовой в пятнистой униформе побежал открывать.
Двор, как всегда, был заставлен автомобилями, среди которых преобладали джипы и армейские грузовики. На большой центральной клумбе стоял вертолет защитного цвета. Там и сям виднелись фигуры гвардейцев с автоматами Калашникова.
Никто не обратил внимания на Салема, тяжело выбравшегося из лимузина и поднявшегося по ступеням. Его не поприветствовали, не оказали ему даже самых маленьких почестей. Надувшись, он остановился у бронированной двери и нажал кнопку звонка.
– Голову поднимите, – прозвучало из динамика.
Салем подчинился, уставившись в глазок видеокамеры, подвешенной над дверью. Как всегда при этом, у него возникло чувство, что он стоит под прицелом какого-то неведомого оружия. Вот сейчас нажмут на кнопку – и нет Салема.
– Генерал Тананзе меня ждет, – заявил он. Это прозвучало бы внушительно, если бы в середине тирады голос министра не сорвался на дискант.
– А, это вы… – произнес голос, принадлежащий личному секретарю генерала. – Открываю.
Раздался приглушенный щелчок, дверь распахнулась перед Салемом. Он вошел, чувствуя себя униженным. Этот чертов секретарь, щеголяющий в шортах и гавайских рубахах, всегда обращался с ним как с уличным попрошайкой. Слуги и охранники генерала тоже не жаловали Салема. Никто не брал под козырек, не вытягивался по стойке «смирно». Вот если бы он был президентом…
Поднимаясь по ступеням, Салех Салем воровато оглянулся, опасаясь, что кто-то может прочитать его мысли.
Он никого не заметил. Однако его мечты не являлись тайной для владельца этого великолепного дворца. Генерал Тананзе знал министра иностранных дел как облупленного.
Он встретил Салема в кабинете, облаченный в белоснежный махровый халат, еще влажный после купания. Когда Салем переступал порог, мимо него проскользнул какой-то малолетний заморыш с распухшей верхней губой.
– Садись, – сказал Тананзе, указав на бегемотоподобное кресло. – Что нового?
Словно для того, чтобы лучше слышать, он занялся чисткой ушей, всякий раз внимательнейшим образом изучая вату на кончиках палочек.
– Тот американский журналист, Айк Келли, – заговорил Салем, деликатно опустившись на краешек кресла. – И его любовница… Мне прислали запрос по их поводу.
– Что тут неясного? – Тананзе небрежно пожал жирными плечами. – Келли убили суеверные дикари, которых обязательно отыщет наша доблестная полиция. А журналистка стала жертвой сексуального насилия. Ее убийца застрелился.