– Нравишься, – успокоил ее он. – Набери ванну. Хочу ополоснуться.
Кивнув, Мали убежала, шлепая босыми пятками. Пока ее не было, Белов достал пистолет, снял его с предохранителя и сунул под диван. Этого требовало то шестое чувство, в которое мало кто верит, но которое знакомо всем без исключения.
Возвратившаяся Мали доложила, что вода набирается. Белов велел ей забраться в ванну и ждать.
– Ты не уйдешь? – недоверчиво спросила она, приподняв груди ладонями. – Они по тебе соскучились.
Ее улыбка была фальшивой, как цыганское золото.
– Я по ним тоже, – сказал Белов. – Иди, пока я не передумал.
Мали снова оставила его в одиночестве. Белов поспешно набрал номер Приходько. Тот ответил на вызов, хотя не высказал ни малейшей радости.
– Я же просил, – прорычал он, – звони только в экстренном случае.
– Это как раз такой случай, – заверил его Белов. – Экстренней не бывает. Ты назначал мне встречу? На озере Виктория?
– Что-о?
Поглядывая в сторону ванной комнаты, Белов вкратце обрисовал ситуацию. В ответ Приходько побожился, что не назначал никакого свидания.
– Не вздумай открывать дверь, – взволнованно затараторил он. – Я в Кампале, буду через полчаса. Мали уехала днем, не сказала куда. Кто-то ей позвонил. Теперь я понимаю зачем. Черномазая сука!
– Осторожней, – предупредил Белов. – Тебя могут привлечь за расовую дискриминацию.
– Африканская сука, – поправился Приходько. – Без упоминания цвета кожи. Так годится?
– Годится. Не задерживайся.
– Лечу. И чтобы ты дождался меня живым, понял?
– В трупы записываться не собираюсь, – заверил запорожца Белов.
И отправился в ванную комнату.
Мали лежала в прозрачной зеленоватой воде, забавно преломляющей ее фигуру. Башенка исчезла с ее головы; распущенные волосы плавали на поверхности, как волокна черного каракуля. Пощипывая себя за фиолетовые соски, она испытующе посмотрела на Белова.
– С кем ты разговаривал?
– С невестой, – сказал Белов. – Попросил ее записаться в солярий. А то бледная, как поганка.
Мали расхохоталась, обнажив зубы до самых десен.
– Иди ко мне, – предложила она, сдвигая и раздвигая ноги.
Наверняка она казалась себе соблазнительной, как русалка. Белов видел в ней рыбу. Большую, лоснящуюся, черную рыбу, которую использовали для ловли на живца. Ловили его. Но он не собирался клевать на столь грубую наживку.
– Лучше ты ко мне, – сказал он и вернулся в гостиную, где опустил все жалюзи на окнах.
* * *
Вскоре появилась Мали, решившая для разнообразия обмотаться полотенцем.
– Ты странный, – пожаловалась она томным, по ее мнению, голосом.
– Есть немного, – согласился Белов. – Что-то мне становится с тобой скучно, дорогая. Поеду, пожалуй.