Скомканные брюки и трусы Келли валялись возле унитаза. Его бледные волосатые ноги в клетчатых носках были сведены вместе. Там, где между ними должно было находиться НЕЧТО, не было НИЧЕГО. Только отвратительная рана с запекшимися краями и сочащейся сукровицей посередине. Журналиста не просто кастрировали. Его лишили не только мошонки, но и того, что к ней прилагалось. Оставалось надеяться, что во время этой процедуры он уже не вопил от невыносимой боли, потому что у него не было головы.
Белов вспомнил рассказы очевидцев массовых казней на Гревской площади во время Французской революции. По их словам, отрубленные гильотиной головы умирали не сразу. Поднятые за волосы палачом, они пытались что-то говорить или безумно водили глазами, пока не летели в корзины, наполненные такими же головами.
Белов посмотрел на очки, стекла которых были покрыты розовой мутью. Что увидел несчастный Келли перед смертью? Ухмыляющуюся физиономию убийцы? Блестящий нож? Или он вообще ничего не видел от страха. Ничего не видел и не соображал… Если так, то ему повезло.
Бросив последний взгляд на труп, свежие раны которого были облеплены кровососами, Белов прикрыл дверь туалета. Он давно успел сопоставить увиденное собственными глазами с рассказом Петракова о гибели малолетнего информатора Генри. Он вспомнил копье в женской груди и стрелу в собственном номере, вспомнил сегодняшние гонки и стрельбу из кабин грузовиков.
Безусловно, все это происходило потому, что Белов прибыл в Кампалу. Из-за него убили Мали, из-за него отрезали голову американцу. Братья Беридзе оказались недосягаемы, так как находились под надежной защитой. Люди генерала Тананзе были готовы убивать направо и налево, лишь бы воспрепятствовать возмездию. Майор Кулафье и его люди охотились за Беловым, как за волком-одиночкой. Они травили его, подбираясь все ближе.
– Мистер…
Белов не сразу сообразил, откуда доносится голос, и что голос этот окликает его. Поискав взглядом, он увидел подростка в спадающих джинсах.
– Чего тебе? – спросил Белов.
– Вы сломали Арчи ребро. Ему понадобится медицинская помощь.
– Я не доктор, парень. Я не лечу людей. Скорее, наоборот, понимаешь?
– Понимаю, – кивнул подросток. – Нужны деньги. Тогда мы с Арчи будем молчать.
Новая мысль осенила Белова.
– Послушай, – сказал он, беря паренька за плечи и наклоняясь, чтобы заглянуть ему в глаза. – А ведь тот мужчина тоже дал вам денег, чтобы вы молчали, а?
– Какой мужчина?
Подросток задергался, силясь освободиться. Белов посмотрел в сторону будки. Сидящий за стеклом Арчи поспешно наклонил голову, давая понять, что ничего не видит и не слышит.