В метро я почти спал, меня немного укачало, но было как-то приятно и даже вроде бы уютно. Я все думал о клубе и о том, как мне там работать при моих взглядах на жизнь? А стоит ли приходить еще? Столько нервов за 200 рублей? Не стоит, наверное?
Приехал я уже в девятом часу, но все еще спали. Я очень не хотел звонить в дверь и будить их, но у меня не было ключей, потому пришлось.
– Миха, это ты?
– Да, я.
Заспанный дядя открыл дверь и, ничего не понимая, спросил:
– Ты откуда?
– Ну как откуда? С работы.
– С какой работы? Ночью? Работа?
– Ну, помнишь, я рассказывал, что хочу устроиться работать барменом в ночной клуб?
– А-а, ну да, говорил что-то.
При этих словах он достал из кожаной куртки сигареты, распаковал новую пачку и закурил. А я продолжал говорить и одновременно раздеваться.
– В принципе, не так сложно, как мне казалось сначала.
– Заработал что-нибудь? – спросил он, затягиваясь.
Я проглотил слюну и сказал:
– Сегодня у меня был первый день, а точнее ночь, поэтому заработал всего двести рублей.
– Для начала неплохо, не фонтан, конечно, но хоть что-то.
– Я очень устал, хочу поспать немного.
– Конечно, давай ложись.
Я зашел в ванную и, как любил с детства, включил теплую воду и умылся перед сном, дошел до кровати, плюхнулся и моментально отрубился.
Что мне снилось? Не знаю. Только вот проснулся я в девять вечера на удивление всем. Когда я вновь начал умываться, то увидел свое отражение в зеркале. Мутные от сна глаза с темно-синими разводами под ними и, казалось, исхудавшее лицо, щеки просто втянулись, как после пластической хирургии, и это всего одна ночь. А между прочим, сегодня по графику работаю тоже я. У меня было четыре рабочих ночи, начиная со вторника и до субботнего утра. Смогу ли я выдержать такой темп? Скорее нет, чем да. Я был зол на самого себя, ведь этого я хотел, я же готовился три месяца перед приездом в Москву. Я не вылезал из тренажерного зала, считая, что с каждым поднятием гантели или штанги мои шансы увеличиваются в сто крат. Раз в неделю я посещал солярий, это необходимо, в том числе, чтобы кожа была загорелой, мягкой, золотистой и сверкающей, особенно, когда на нее выливаешь масло «Джонсон и Джонсон». Я знал многие нюансы, поэтому усердно готовил себя. Но тогда я и думать не хотел, что будет, бля, вот так, для меня это психологический и моральный стресс. Конечно, я не буду ни с кем делиться про свою настоящую работу. Что говорить-то? Знаете, тетя с дядей, я на самом деле не барменом работаю, а стриптизером. Да, да, вы не ослышались, стриптизером, но что приятнее всего, танцую даже не для женщин, а для «голубых». Если хотите, можете рассказать это бабушке с дедом, я думаю, они одобрят мой выбор, да и вы поаплодируете мне стоя. Бред же. Так что никому я ничего не собирался рассказывать, пусть все думают, что за разлив алкогольных напитков из бутылок в стаканы мне платят двести рублей. Тоска.