Теперь осталось самое трудное: пересечь узкую полоску ничейной земли, и пересечь так, чтобы не попасть ни под огонь фашистов, ни под огонь советских снайперов и в то же время не замёрзнуть при двадцатиградусном морозе.
Юрий Григорьев повесил автоматическую винтовку себе на шею и, приказав ждать его, исчез в полумраке. Острым глазом он определил место, которое, по его мнению, находится в мёртвом секторе. Место это оказалось в опасной близости от окопов гитлеровцев.
В небо взмыла осветительная ракета.
Юрий прижался к земле, уткнувшись лицом в снег. Ему казалось, что тысячи чужих глаз в этот момент видят его, лежащего в белой рубахе на холодном снегу. Он не шевелился до тех пор, пока не погасла ракета.
Вскоре к нему подползли оба немца. Несколько минут они лежали, тесно прижавшись, согревая друг друга теплом собственного тела. Им казалось, что прошла целая вечность, пока краешек неба на востоке не начал алеть.
Григорьев снова пополз по направлению к русским окопам, полагая, что ему удастся подобраться к часовому, с которым он объяснится прежде, чем окончательно рассветёт. Он обернулся: оба его товарища так прижались к земле, что почти совсем слились с ней.
Прямо перед ним, в каких-нибудь нескольких десятках метров, лежали в своих окопах советские солдаты. Его могли заметить и поймать на прицел как немцы, так и русские.
Юрий пристально всматривался в каждую кочку, в каждое едва заметное возвышение, которое с каждой минутой становилось всё виднее и виднее.
Перед самыми окопами он увидел ещё один проволочный забор. Юрий боялся, что ему не удастся преодолеть его. Яркий зайчик слева от него заставил его замереть на месте: наверняка кто-то целится в него из винтовки. Советский солдат целился в него.
Юрий не мог смириться с мыслью о том, что его убьют свои же. Речь идёт не о нём одном, не только о Бендере и Хейдемане, по и о Фрице Хельгерте и тяжело раненном Шнелингере, которые надеются, что товарищи спасут их.
От того, останется он в живых или нет, во многом зависит судьба Зины, которую он так любит.
Подняв руку с винтовкой вверх, он помахал ею, чтобы привлечь внимание русских солдат, и в этот момент раздался выстрел.
Юрий бросил быстрый взгляд в ту сторону, откуда прозвучал выстрел, и тихо, вполголоса, произнёс:
— Товарищ…
В этот момент раздался ещё один выстрел. На этот раз стреляли с немецкой стороны.
Юрий отполз на несколько метров в сторону.
— Товарищи, не стреляйте! Здесь свои! Мы трое советских солдат! — громко закричал Юрий. Он приподнялся на локтях и увидел, что ствол винтовки по-прежнему нацелен на него.