Вот Вы сейчас влюблены до безумия, обожаете свою жену, боготворите! На руках её готовы носить и думаете, что она самая-рассамая, одна-единственная, самая лучшая на свете! Всё это конечно, очень трогательно и замечательно и делает Вам честь!.. – дьявол ехидно подмигнул Байкову. –
Да только Вы заблуждаетесь, дорогой мой Валерий Афанасьевич, уверяю Вас! Никакая она у Вас не особенная и не «единственная» – обычная женщина, коих кругом миллионы и миллионы. Можете уж мне поверить, я много чего на своем веку повидал, – он снова довольно цинично подмигнул застывшему в неподвижности Байкову. – Ну, давайте рассуждать логично! – дьявол глубоко, с наслаждением затянулся. –
Вы думаете, она такая умная? Ну, предложите ей задачку какую-нибудь решить, что ли? Для пятиклассников. Посмотрите, как она с ней справится. Объяснить ей что-нибудь попробуйте. Чуть посложнее таблицы умножения… Скажу Вам по секрету, – дьявол заговорщически понизил голос и шутливо оглянулся, – она и таблицу-то умножения только до пяти помнит! Да и то нетвердо, – он кивнул и снова с силой выдохнул табачный дым. – Это что касается ума. Но ладно, бог с ним, с умом. В конце концов для женщины не ум главное.
А что? Внешность?.. Ну, пошлите ее фотографии в «Плейбой», на конкурс красоты какой-нибудь тогда!.. Увидите, что Вам там ответят. Только заранее предупреждаю: не обижайтесь! – дьявол опять жизнерадостно захохотал. – Так в чем же тогда ее «особенность»? А?..
И кстати, Валерий Афанасьевич, если она такая особенная, чего же никто, кроме Вас, эту особенность не замечает? Даже ее ближайшие знакомые? Никто ведь ее на пьедестал не возводит? Ниц не падает? Кроме Вас, Валерий Афанасьевич!
Ну да, неплохая женщина, неглупая и симпатичная даже где-то – но ведь и не более того! А, Валерий Афанасьевич?.. – он вновь замолчал, выжидающе поглядывал на притихшего Байкова.
Байков же слушал все это, и ему становилось все тоскливее и тоскливее. Будто в душу помои какие-то под давлением закачивали! Он чувствовал душой, сердцем, что всё это неправильно, несправедливо! Но в то же время и не находил, что возразить. Аргументация собеседника была до такой степени убийственна, проста и очевидна, что и непонятно даже было, что тут вообще можно «возражать»? Голые факты же! И таблицу умножения его Нина наверняка не знает толком, и в «Плэйбой» ее никогда не возьмут…
На уровне логики возражать было решительно нечего. Байков сознавал интуитивно, что не в таблицах умножения и не в плэйбоях тут дело, но вот в чем?.. Слов нужных он найти не мог. По крайней мере, так вот. Сходу.