– Что же мне теперь делать? – безжизненным голосом поинтересовался Фалеев. Дьявол не ответил. Он лишь пристально и внимательно вглядывался в Фалеева, словно желая прочесть что-то в его душе. Пауза затягивалась. – Почему именно я?! – не выдержал наконец Фалеев. – Ну, почему?!
– Потому что Вы меня позвали, Валерий Иванович, – собеседник усмехнулся.
– Я?! Я??!! – вытаращил глаза ошеломлённый Фалеев. – Я Вас позвал?
– Вы-Вы! – успокаивающе покивал головой сидящий в кресле мужчина. – Именно Вы, Валерий Иванович.
– Но я!.. – начал было ошарашенный Фалеев.
– Видите ли, Валерий Иванович, – мужчина вздохнул. – Если бы Вы этого не хотели, если бы Вам не нравилось в глубине души наблюдать, как ломают, унижают, превращают в ничто, в ОНО! – дьявол с понимающей ухмылкой подмигнул потерявшему дар речи Фалееву, – на Ваших глазах самых сильных и гордых, много лучших, чем Вы сами, Валерий Иванович; ничего бы Вам и не снилось.
– А женщины? – прохрипел Фалеев, качнувшись назад и опершись рукой о подоконник, чтобы не упасть. Пол зашатался у него под ногами. – Женщины?!
– Вы же всегда мечтали о полной и абсолютной над ними власти, – пожал плечами его страшный визави. – Вы её и получили.
– Но об этом же обо всём любой мужчина втайне мечтает! – еле слышно пробормотал Фалеев, с нарастающим отчаянием глядя на своего чудовищного и безжалостного гостя. – Любой человек. И чтобы унижение других видеть, знать, что они такие же твари ничтожные, как ты сам, даже хуже. И насчёт женщин... Любой же!
– Ну, а Вам считайте, что повезло, Валерий Иванович, – дьявол глядел на Фалеева уже с откровенной издёвкой. – Ваши мечты сбылись.
----------------------------------------------------
– Да ясно всё! – небрежно махнул рукой знакомый опер. – Обычное самоубийство. Никаких следов насилия, в комнате порядок... Сам вздёрнулся.
– А предсмертной записки не оставил?
– Нет, только вот, – опер сунул участковому какой-то листок, который он до этого вертел в руках, а сам отошёл к коллегам и принялся тут же с ним о чём-то оживленно беседовать.
Участковый помедлил немного, быстро окинул намётанным взглядом комнату ("Да, действительно, никакого беспорядка, никаких следов борьбы"), потом опустил глаза и стал читать.
На перепутье жизненных дорог
Был миг один, когда ослаб мой дух и изнемог
От тягот и невзгод.
И вот
Тогда явился демон мне
В сверкающем огне.
Он ясен был и светел, как заря,
И душу взором мне пронзил и молвил:
"Нет не зря
Ты жил и мыслил, и творил!
Не зря!
Но даже реки и моря
Планеты нашей бедной всей
Пожара не зальют в душе твоей