– Вы говорили, что ваш муж не интересуется театром? – спросил он, нащупывая почву.
– Я говорила, что мой муж не интересуется ничем, достойным внимания, – отрезала она.
– Вот как, – произнес он, отказавшись от всяких попыток заговорить о лорде Генри Уоттоне. Возможно, в его интересах было знать как можно меньше о нем, чтобы не поддаться сочувствию к человеку, с чьей женой он недавно занимался любовью в ее собственном экипаже.
Еще было рано, и зал был ярко освещен. Некоторые зрители сняли пальто, перекинув их через спинки кресел, и переговаривались друг с другом через весь зал. Несколько безвкусно одетых женщин пронзительно хохотали над чем-то в партере. Из буфета доносился звук хлопающих пробок.
– Вам нравится какая-нибудь? – спросила Хелен.
– Прошу прощения? – переспросил он, лениво просматривая афишу.
– Девушки, – пояснила она, указывая жестом на толпу раскрашенных девиц в партере.
Дориан изобразил непонимание. Ему еще было неловко появляться на людях с этой женщиной, которая, как всем было известно, является источником порока. Обычно они встречались наедине или в такой поздний час, когда никто не смог бы увидеть их вместе. Он боролся с собой. Почему он должен стыдиться этого? Почему бы не признать, что он неуклонно падает вниз? И неужели кому-то было еще неизвестно, что Хелен Уоттон – лучший проводник в пучину греха? Он взял бинокль из рук Хелен и начал изучать публику.
Женщины всех возрастов были разодеты в преддверии веселой ночи. Локоны у всех завиты и высоко подобраны на макушке, в волосах были булавки с драгоценными камнями и бархатные ленты. Среди них были действительно красивые девушки, но, как только его взгляд замечал миниатюрную фигуру и темную головку, сердце начинало учащенно биться – ему казалось, что это Розмари. Но каждый раз, когда она оборачивалась, он видел близко посаженные глаза, или мясистый нос, или слишком тонкие губы и понимал, что это не она – не так красива. Обманутая надежда каждый раз болезненно отзывалась в нем, и он спрашивал себя: пройдет ли это когда-нибудь? Ничто не могло принести ему радости с тех пор, как Розмари ушла. Он писал ей письма, в которых пытался оправдать себя. Однажды он даже отправился к ней домой, но его встретил дворецкий и ледяным тоном сообщил, что Розмари нет дома. Дориан в отчаянии ударил головой в дверь, а затем бродил, как безумный, вокруг дома, произнося ее имя. Он чувствовал, что она здесь, но дворецкий не впустил его, пригрозив, что вызовет полицию, если он не уйдет.
Дориан не хотел поддаваться своим сексуальным фантазиям, бросаясь в объятия первой попавшейся женщины, но в то же время был не намерен растрачивать скоротечную юность и мужественность, иссушая душу романтической тоской по Розмари Холл. Нет, он будет регулярно удовлетворять свои потребности!