* * *
В следующую за тем ночь, с четверга на пятницу, Мануэль спал неспокойно и уже около половины третьего утра вертел головой на подушке. Ровно в три, как ему было приказано, в просторную спальню вошел слуга, высоко подняв канделябр со множеством зажженных свечей, и неподвижно стал у дверей.
Мануэль выскочил из широкой кровати, подошел к раскрытому окну и выглянул в темный парк.
Он знал и чувствовал, как никогда еще, что нынче решится его судьба.
Надо было спешить. Менее чем через час после пробуждения, оставив позади портшез и носильщиков, он перелез возле абсиды церкви через сломанную решетку и очутился в войнебургском парке. Только что он с осторожностью ступал по гранитным плитам, которыми здесь вымощен был тротуар — стук башмаков казался ему невыносимым, — а теперь почувствовал под ногами мягкую траву. Было еще совсем темно.
Все-таки он пошел вперед, отыскал широкую гравийную дорожку и каменную скамью под старыми деревьями; несомненно, это и было назначенное ему место.
Мануэль опустился на скамью. Те маленькие нарушения царившего здесь глубокого безмолвия, что вызвал он своим движением — шуршанием одежды, легким шарканьем башмаков о гравий, — сразу же были поглощены огромным запасом тишины, накопленным в старом парке, эти крошечные ранки на девственном теле занимавшегося утра, едва лишь они были нанесены, тотчас затягивались снова. Утро властно и мягко окутывало одинокого человека, будто незримое толстое одеяло.
На востоке, открытом взгляду, засветилась первая бледная полоска.
Темная масса с правой стороны — выгнутая горбом церковная крыша — как будто бы придвинулась ближе и стала понемногу очерчиваться на светлеющем небе.
Когда вслед за тем из узких окон пробилось слабое мерцание свечей, дотоле им не замеченное, Мануэль почувствовал умом и сердцем — именно в этот миг! — что он совершенно спокоен.
Она появится оттуда. Он обратил взор в ту сторону.
Где-то хлопнула дверь, зашуршал гравий.
Вначале как будто лишь колыхнулась тьма, но постепенно обрисовалась чья-то фигура и можно было уже признать в ней девушку, которая шла, окутанная плащом, по гравийной дорожке, где было немного светлее, чем под деревьями, еще не отпускавшими от себя ночь, как зацепившееся за них покрывало.
Она была уже близко. Мануэль поднялся с места. Она решительно шла вперед.
Он вышел из-под деревьев. Она не ускорила, но и не замедлила шаг.
Он стоял теперь у самой дорожки. Она прошла мимо него.
Не успев еще до конца ощутить всю непостижимость происходящего здесь, в этих рассветных сумерках — девушка тем временем успела уже пройти вперед по направлению к церкви, — он сделал несколько торопливых шагов, он чуть было не побежал за ней по хрусткому гравию.