…С той минуты, как траурная процессия вступила на кладбище, Трофим Иларионович стал всё чаще и чаще прикладывать платок к глазам, а Оксана до того разрыдалась, что идущие впереди оборачивали головы, глядели на неё кто сочувственно, а кто с укором.
— Оксана, возьми себя в руки, — умоляю её. — Успокойся.
После похорон многие, в том числе Оксана, поехали на улицу Куйбышева, а я к тёте Ане, ведь там — Руслан. Мальчик ждал меня с нетерпением. Он знал, что произошло. Плача, он без возражения согласился не участвовать в похоронах. Теперь мы с ним, обнявшись, молча сидели на диване.
Руслан в те минуты думал (он мне в этом потом признался) о том, что мы с ним одинаковые, но не совсем: у него есть отец, тётя, у меня же, кроме него, Руслана, никого. А я думала об Оксане, о том, как она обрадовалась, когда после похорон к ней подошла аспирантка, сказала: «Мы вас, Оксана Ивановна, и поныне считаем членом нашего коллектива» и пригласила вместе со всеми поехать к профессору Багмуту домой.
— Оксана, потолкуй с Трофимом Иларионовичем о Руслане, — шепнула я ей, когда мы уселись рядом в автобусе.
— О чём? — взглянула она на меня встревоженно.
— Ну, как быть с мальчиком. Не забирать же его обратно, в Сулумиевку. Я занята, работа, учёба, нагрузки.
Пока я говорила, Оксана смотрела на меня с нарастающим возмущением.
— Ты серьёзно?! В такой час отказываешься?..
— Сама бы взяла.
Её лицо совсем посерело, взгляд потух.
— Ты же прекрасно знаешь… Руслан меня видеть не может! — вырвалось у неё.
— Что же будет?
— Что? — переспросила Оксана и бросила: — Будет, как было: он останется у тебя.
Кулик вернулась на квартиру к тёте Ане подавленной, раздражённой. Она как бы вскользь уронила:
— Взяла бразды правления и ведёт себя как хозяйка дома.
— Кто?! Не та, что вела под руку Багмута? На похоронах…
— Да, она.
— Такая бесцеремонная! С какой стати? Кто она вообще?
— Не знаю, — ответила Оксана, глядя в сторону.
Я не знала этой женщины, но возненавидела её не меньше, чем Оксана. «Неужели и во мне заговорило чувство ревности?» — задала я себе вопрос.
— Багмут собирается с тобой поговорить, — сообщила немного погодя Оксана, когда мы остались с ней вдвоём. — Позвони ему.
Я поморщилась, удивилась его бестактности: «Почему же я должна звонить тому, кто собирается со мной говорить, а не он мне?» Но тут же опомнилась: «У него-то горе какое!» Тем не менее так и не позвонила.
Проходит ещё один день.
— Почему не звонишь? — спросила с укором Оксана, складывая свои вещи в дорожную сумку. — Я тебе мешаю, секреты у вас какие-то?
Я села на край стула, и обхватив колени сцепленными руками, бросила с вызовом: