Не зная, что делать, молчала. В телефоне повисла напряженная пауза. На карту была поставлена жизнь ребенка. Я была перед очень трудным выбором. Тяжело вздохнув и пообещав себе, что это в последний раз – назвала заветный телефон.
И вдруг на том конце провода, совершенно неожиданно спросили, как обстоят у меня дела. Я кратко сказала, что никак. В ответ услышала (чтобы, вероятно, побыстрее отделаться от меня) скороговоркой – совет по выходу из моего трудного положения. Выдали мне информацию, которую я и сама знала, но как-то задвинула в дальний угол своей памяти за ненадобностью.
Я аккуратно положила телефонную трубку. Поняв, что сказали именно то самое, очень необходимое мне в настоящий момент. Чтобы не потерять сказанное, я медленно, словно во сне, опустилась на диван и начала заново, очень аккуратно и осторожно выстраивать мысль, чтобы золотое зерно истины не ускользнуло. Было сказано: если все попытки устроиться на работу не принесли результата, есть ещё один, последний, и, как говорят, безотказный вариант, им и надо воспользоваться. Я слышала и знала об этом и даже другим советовала, а когда самой понадобилось, забыла о нём.
Сейчас это имя известно всем и по всей стране. Тогда его знал очень узкий круг людей, и передавалось оно очень осторожно из уст в уста в самых трудных и непростых ситуациях: МАТРОНУШКА – скорая заступница. Сейчас её святые мощи лежат в Покровского монастыре в золотой раке в море цветов. И очередь из просящих помощи так велика, что пресекается только на ночь, когда закрывают монастырские ворота, а если бы не закрывались, наверное, и ночью народ стоял в очереди на поклон к матушке.
А в то время она лежала в маленькой, неприметной могилке в чужой ограде на Даниловом кладбище, и только редкие просители шли к ней, неся тоненькую свечку и простенький цветочек (как она просила об этом ещё при жизни).
Вот и я несла свой скромный дар. Вышла из трамвая одна. Серое небо всё так и висело над землёй, оставляя крохотное пространство для людей. Зашла на территорию кладбища, не зная куда идти и где искать. Вдруг увидела, прикрепленный одной кнопкой, на дереве неровный обрывок белого листа, на котором карандашом нарисовали еле заметную стрелку.
Я повернула направо и пошла по протоптанной в вязком снегу тропинке. Прошла совсем ничего и увидела ограду на несколько могил с навесом и маленькую очередь в пять человек, которые смиренно стояли, опустив головы, вероятно молились. Я пристроилась в хвост этой очереди, даже не спрашивая, и так всё было понятно, к кому и зачем пришли сюда эти люди.