— Довольно, — тихо произнес он.
Я продолжала танцевать, время от времени повторяя попытки выскользнуть и развернуться.
— Достаточно, — повторил Сорби громче, чтобы его услышали в зале, и подкрепив свои слова мысленным приказом.
Я послушно остановилась и попыталась успокоиться, моментально расслабив спину и сделав лицо попроще, а взгляд менее возбужденным. После чего медленно потопала к двум другим ребятам и встала рядом, образуя линеечку.
Джек быстро успокоил аудиторию и обернулся к нам. Чужое сознание покинуло меня, и я наспех изобразила щенячью радость выигравшего человека, бегущего за своим призом. Якобы с нетерпением потопталась на месте, пока профессор вручал подарки другим, затем подбежала к Джеку, глядя на него честным, невинным взглядом.
— Я думаю, у нашей единственной девушки должно быть какое-то особенное желание, — с дежурной улыбкой повернулся ко мне Сорби.
— Хочу увеличить шкаф изнутри, — протараторила я, запнулась… простенько как-то… зря я, что ли, публику развлекала? — В двадцать раз.
— Во сколько? — Брови ведущего удивленно поползли вверх.
— Думаете, будет мало? — совершенно искренне переспросила я, а затем добавила: — И минимум на… пятнадцать лет.
— Зачем так много? — снова поразился мой собеседник. — Тебе всего пять учиться.
— Надо, — кратко и лаконично закончила я, с умилением глядя на Джека. Все верно — надо думать о будущем. А с Даром я тут явно дольше, чем на пять лет, задержусь. Краем глаза уловила благодарный Люськин взгляд, и снова закивала: — Надо-надо.
— Ну что же, пусть будет так, — согласился Сорби. Прямо из воздуха достал небольшой полупрозрачный камешек, на полминуты сжал его в ладонях, затем протянул мне. — Вот, держи. Правда, на столько лет не хватит. Раз в год заходи, я заряд обновлю. Только не забудь, иначе вещи… сильно помнутся.
Я схватила заветный амулет, гордо помахала им в воздухе, словно призом с соревнований, раскланялась и направилась в зал. Ведущий увязался за мной. Спустился по лесенке, галантно подал руку, помогая спуститься, и, поклонившись, собрался покинуть меня.
— Вообще-то надо было два приза просить, — произнесла я негромко, но так, чтобы услышал Сорби. Тот вопросительно приподнял бровь. — В качестве компенсации за моральный ущерб.
— Какой такой моральный ущерб?
— Ну… — ядовито начала я, — когда я выходила на сцену, луна светила вон в то окошко. Теперь же светит в соседнее. А вино из бутылки возле Верса, которая при мне еще оставалась нетронутой, вероятно, само испарилось. Я уже молчу о том, что чувствую себя так, будто полдня прыгала как кенгуру. Не скажете, куда из моей жизни выпали последние полчаса?