— И что изменилось? — с холодком спросил Сашка. — Скрыть вовсе от государства — не уничтожая прохода, при активном использовании-то, — нереально. Ты ведь решил соскочить, нет? В невозвращенцы податься. В СССР здешние фантики без надобности. Золото — еще куда ни шло. Без причины не верю. Сколько мы можем находиться в командировке?
— Боюсь, теперь вечно. Наш замечательный художник, сидя в камере, нарисовал обычными горелыми спичками контуры очередной двери и отбыл в неизвестном направлении…
— Что? — поразился Сашка.
— Вот именно! Если он отправился сюда, то точно не в свою квартиру. И что произойдет, когда местные органы заинтересуются?
— Если обратят внимание на чушь. Он же явный сумасшедший. Кому интересен бред неадекватного человека?
— Пусть так. Если. Тем не менее тревога завыла. Предсказать поведение местной власти мы не способны. Проще перестраховаться. Прикрыть временно или навсегда проект. Не было ничего. А там видно будет. Через год или три выйти на заинтересованных лиц, повторив попытку уже под официальной программой. А куда списать капитана Попова? Да, да. Рассказал мальчик. Все. После этого выбора нет. А вас куда девать на той стороне? Мельников точно стукачок. Жаль, сразу не выяснилось. Плохо документацию оформляют наши работнички. Галочка в личном деле отсутствовала. Потому и не ходил домой ни разу. Ты с Поповым удостоился, он — нет. Обязательно сольет своему куратору любопытную историю. Да и ты сомнительная личность.
— А Маслюкова тоже устранили?
— Откуда знаешь? — удивился майор.
Он уже успел забыть, понял Сашка, что сам и брякнул без малейших намеков раньше. Совсем не соображает. Интересно, это так всегда у заигравшихся и «выбравших свободу», или лично его неадекватность проявилась?
— Впрочем, теперь не так важно. Он совершенно случайно повесился в камере практически сразу. Мутная личность, и не отпускать же. — Хамзатов жизнерадостно хохотнул. — Достаточно намекнуть в СИЗО[20] кому нужно, и все сделали. Проще уж совсем не иметь человека, тогда и проблема отсутствует. Некому распускать язык. А причину вашего исчезновения найти несложно. Подыщут подходящую аварию со сгоревшими пассажирами. Было бы желание. И пропавшую наркоту на вас спишут. Не погибни честный суд возмущенных товарищей… Короче, сам догадаешься. Вот и сказал мне полковник Курнатов с добрыми глазами, даже еще не подозревая о Попове: «Неплохо бы решить проблему».
А как? Подписку взять о неразглашении? He-а. Прямо не желает высказываться, исключительно намеки иносказаниями. В первый раз, что ли? Уж я давно его делишками занимаюсь. Все на мне. И последствия тоже. Тьфу! Один-единственный способ имеется. Неужели написал приказ и печать поставил? Нема дурных! Все на словах. И со мной как? Я ведь знаю! Да и без санкции Краева он бы не решился закрыть тему. Испугались они утечки информации. И что дальше? Убрать вас — и жить мне после этого совсем недолго. Утону в реке по пьяни, и все дела. Или повешусь. Так что вариантов остается два. Плохой и сомнительный. Я лучше пойду по сомнительному. Не вернусь. — Он опять истерически рассмеялся. — Все. Нет прохода. Порезал я ножичком картину.