— И что ты хочешь знать?
— Ты не будешь возражать, если я воспользуюсь этим?
Он достает диктофон и кладет его на стол между ними. Тарик пожимает плечами.
Слишком мало журналистов пользуются диктофонами на работе. Когда Хеннинг был молодым, он строчил как сумасшедший, слушая, что говорят интервьюируемые, и одновременно придумывая следующий вопрос. Понятно, что многого таким образом не достигнешь. Ты не услышишь всего, что тебе говорят, и не сможешь задать естественные вопросы, вытекающие из ранее сказанного, потому что концентрируешься на как минимум двух других действиях. Поэтому диктофоны — гениальное изобретение.
Он нажимает кнопку «Запись» и откидывается на спинку стула. В руках у него блокнот. Ручка. Потому что использование диктофона не должно исключать использования бумаги с ручкой. С записью может что-то пойти не так, поэтому во время разговора неплохо записывать куда-нибудь ключевые слова и вещи, которыми надо заняться.
Хеннинг смотрит на Тарика, замечает, что арест брата произвел на него сильное впечатление. Подозрение в убийстве. Наверняка он думал о том, как объяснит случившееся семье, оставшейся в Пакистане. Как отреагируют друзья. Банда.
— Что ты можешь рассказать мне о брате?
Тарик снова впивается в него взглядом.
— Мой брат — хороший человек. Он всегда обо мне заботился. Это он привез меня сюда, подальше от Исламабада, подальше от бедности и преступности. Он сказал: «В Норвегии хорошая жизнь». Он заплатил за билет на самолет и дал место, где я мог жить.
— А кем он работает?
Тарик смотрит на него, но не отвечает. Слишком рано, думает Хеннинг. Пусть парень выговорится.
— Поначалу нам было нелегко. Мы не знали языка. В друзьях одни паки. Но мой брат отправил меня на курсы норвежского. Мы начали общаться с людьми из других стран. С девушками. С норвежскими девушками…
Последнее слово он произносит нараспев, с улыбкой на губах. Но улыбка быстро исчезает. Хеннинг молчит.
— Мой брат никого не убивал. Он хороший парень. А ее он любил.
— Хенриэтте?
Тарик кивает.
— Они долго были вместе?
— Нет. Может быть, год.
— А какие у них были отношения?
— Я думаю, хорошие. Очень активные.
— Ты имеешь в виду, много секса?
Тарик улыбается. Хеннинг видит, что у Тарика есть воспоминание, а может быть, и несколько. Он кивает.
— Они были верны друг другу?
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— А ты думаешь, полиция не будет спрашивать об этом твоего брата?
Тарик не отвечает, но Хеннинг видит, что он думает над вопросом.
— Они сходились и расходились.
— Что ты хочешь сказать?
— Мне много раз казалось, что между ними все кончено, но они всегда воссоединялись. И уж точно никто из моих друзей не вытворяет того, что они делали вчера днем.