— Я все сказал, начальник. Если не верите моим словам, прошу убедиться лично…
— Постой! Ты кончил, а я только начинаю. Не уходи. Я хочу спросить тебя вот о чем: со всеми ли помещиками вы покончили? Земля вся переделена?
— Землю вы, начальник, в прошлом году сами переделили. А что касается помещиков… так мы их всех опрокинули.
Этот разговор происходил в морозную зимнюю ночь в бывшем доме Хань Лао-лю, где помещалось ныне правление крестьянского союза деревни Юаньмаотунь. Разговаривали Сяо Сян и новый председатель Чжан Фу-ин.
Собственно новым его назвать было нельзя. Он работал на этом посту уже несколько месяцев. Однако встреча его с начальником бригады произошла впервые.
Собеседники стояли у стола. На столе горела масляная лампа, и при тусклом ее свете Сяо Сян внимательно разглядывал своего нового знакомого.
Председатель был одет в стеганую черную куртку из добротного сукна и в такие же штаны. Ноги скрывала тень от стола. Когда председатель снял свою лисью шапку, Сяо Сян увидел аккуратно причесанные волосы, разделенные прямым пробором.
Чем дальше шел разговор, тем больше бусинок пота выступало на лбу Чжан Фу-ина.
Вспомнив что-то, Сяо Сян улыбнулся и с любопытством спросил:
— Ты, кажется, хозяин местной харчевни?
— Да… — как бы мимоходом буркнул председатель и, торопливо нахлобучив шапку, направился к двери.
— Ведь это ты составил тогда подложную ведомость распределения земли, которую подсунул Братишка Ян? Твоя была работа?
Чжан Фу-ин замер в дверях, сразу сгорбился и ухватился рукой за косяк.
— Я не виноват, начальник… совсем не виноват… — забормотал он. — Мне Братишка Ян велел. Я в ту пору мало что смыслил в таких делах и не посмел ослушаться.
Теперь начальник бригады разглядел и его ноги, они были обуты в японские армейские ботинки на толстой кожаной подошве.
— Так, так, — с усмешкой кивнул Сяо Сян. — Значит ты, Чжан Фу-ин, и есть председатель крестьянского союза. Как же, давно уже слышу это славное имя и чрезвычайно рад познакомиться. Недаром говорится: «Мало слышать о человеке, надо повидать его». — Сяо Сян выдержал паузу, которая показалась Чжан Фу-ину вечностью, и осведомился: — Ну как, хозяин, торговые дела? Процветает ли заведение?
— Харчевню закрыл. С прошлого года работаю в поле. Я всегда любил крестьянскую работу и считаю, что из семидесяти двух человеческих занятий земледелие — самое лучшее.
Начальник бригады слушал и все посматривал на одежду Чжан Фу-ина. Ему хотелось сказать: «Что-то ты одет совсем не по-крестьянски». Но он промолчал и отпустил председателя.