— За мной! Живей!
Он первым подскочил к калитке, сплетенной из ивовых прутьев, но она оказалась запертой. Собаки заливались. В доме началось какое-то движение. Го Цюань-хай выломил калитку прикладом, и все трое проникли во двор.
— Оставайтесь здесь! — распорядился Го Цюань-хай. — Я пойду сам. Если убьет, так одного меня.
Он подбежал к двери дома и изо всех сил ударил по ней прикладом. Дверь распахнулась. В кухне было темно. Из комнаты донесся шорох: кто-то вскочил с кана и зашлепал босыми ногами по полу. С винтовкой наперевес, открыв дверь ногой, Го Цюань-хай вошел в темную комнату. На кане кто-то шевелился, фигуры были отчетливо видны на фоне окна. Щелкнув затвором, Го Цюань-хай скомандовал:
— Ни с места!
Он сунул винтовку под левую руку, а правой извлек из кармана лучину и спички. Он уже хотел было чиркнуть спичкой, но вовремя сообразил, что его могут пристрелить, и приказал зажечь лампу.
— Спичек нет… — ответил из темноты женский голос.
Го Цюань-хай кинул туда коробку спичек. Кто-то подполз к краю кана, пошарил и зажег масляную лампу.
Мутный свет разлился по полу. На стенах и потолке зашевелились черные тени. На южном кане спиной к окну, вытянув ноги под одеялом, сидели две женщины, старая и молодая, мальчик и девочка лет семи-восьми.
Они не были испуганы, как будто давно ждали этого посещения и заранее приготовились к нему. Все молчали, опустив головы, и только девочка, как притаившийся в засаде зверек, неотступно следила за каждым движением вошедшего.
Го Цюань-хай, не опуская винтовки, приблизился к южному кану: мужчины там не было. Он обернулся: на северном кане лежала гора кукурузы. Го Цюань-хай быстро раскидал кукурузу штыком, под ней никого не оказалось. Он поднял крышку сундука. Сундук был туго набит одеждой и ватой. Здесь тоже никто не мог спрятаться.
Обыскав всю комнату, Го Цюань-хай подошел к окну и крикнул:
— Эй! Хань Лао-у убежал!
Милиционеры вошли в дом. Следом за ними появились Бай Юй-шань и председатель крестьянского союза с несколькими бойцами местного отряда самообороны.
В этот момент за картонным потолком что-то зашуршало и посыпалась пыль. Го Цюань-хай поднял голову и увидел в потолке дыру, в которой торчали голые пятки.
— Слезай! — приказал Го Цюань-хай, наведя на люк винтовку. — Слезай! — повторил он. — Стрелять буду!
Из дыры высунулись ноги. Человек медленно спустился на сундук. У него была толстая бычья шея и большая облысевшая голова. Лицом он походил на Хань Лао-лю.
Он был в одних штанах и летней рубахе, и его знобило от холода.
Прошло уже свыше года, как он устроился в этой гостеприимной деревеньке и жил спокойной, сытой жизнью. Ему удалось даже пробраться в местный крестьянский союз и заделаться в нем писарем. Он успел обзавестись здесь многочисленными друзьями, так как слыл человеком обходительным. Приехав в деревню и купив этот дом, Хань Лао-у прорыл вокруг канавы, чтобы при надобности использовать их в целях самообороны. Но никто на него не нападал, никто не тревожил. Совсем успокоившись, он закопал в лесу привезенные с собой маузеры и решил прожить здесь еще зиму. Весной, когда зазеленеет лес, легче будет решить, что делать дальше. Но зеленого леса увидеть ему так и не пришлось!..