Вечером Сяо Сян пришел на собрание, посвященное переделу земли. На лице его играла радостная улыбка. Он поднялся на кан и с воодушевлением заговорил:
— Товарищи! Земляки! Мы свалили помещиков. Помещики были нашими открытыми врагами, но у нас остались еще скрытые враги. Это агенты Чан Кай-ши и американских империалистов. Если мы не ликвидируем этих бандитов, они будут нам вредить. Несколько дней тому назад мы арестовали одного из них. Вы все знаете, что это родной брат помещика Хань Лао-лю. Мы допрашивали его в течение трех суток, но он все отрицал и, лишь услышав на собрании о разгроме чанкайшистских банд, наконец признался.
Раздались долго несмолкавшие рукоплескания.
— Он признался, что сначала был японским шпионом, а после пятнадцатого августа стал гоминдановским агентом. Побывал он и в нашей деревне, где с помощью своих друзей и родственников развернул преступную деятельность…
— Я давно знал об этом! — поспешил вставить старик Сунь.
— Ты все знаешь, только почему-то молчишь, — не выдержал Чжан Цзин-жуй.
— Перестаньте! — остановил их Го Цюань-хай. — Слушайте, что говорит начальник Сяо.
— Этот Хань Лао-у, — продолжал Сяо Сян, — сообщил нам, с кем он был связан в нашей деревне. Он признался и в том, что прежний председатель крестьянского союза Чжан Фу-ин был… — в этот момент Сяо Сян закашлялся от табачного дыма.
Кругом поднялся шум.
— Кем же он был? — спросили присутствующие: одни с любопытством, другие с затаенным страхом.
Сяо Сян улыбнулся:
— Хозяином своей харчевни.
По комнате прокатился дружный смех, и напряжение сразу разрядилось. Но некоторые все-таки продолжали допытываться:
— Так кем же он был в конце концов?
— Он был гоминдановским приспешником, а за его спиной стоял хозяин…
— Кто такой? — спросили сразу несколько человек.
— Племянник Ли Чжэнь-цзяна, всем известный Ли Гуй-юн. Этот Ли Гуй-юн — гоминдановский шпион, а Хань Лао-у — его непосредственный начальник…
Старик Сунь, не дожидаясь, когда Сяо Сян кончит говорить, спрыгнул с кана и закричал во всю мочь:
— Я сейчас же арестую эту собаку Ли Гуй-юна! Кто не трус, за мной!
— Только тебя и ждем, — рассмеялся Чжан Цзин-жуй. — Никак не поймем, почему ты медлишь?