— Брат Ян, ты выпивай, а у меня маленькое дельце. Скоро вернусь, — сказал он и, пошатываясь, направился к двери.
На пороге его перехватила старшая жена и угрожающе прошипела:
— Ты что, издеваться над Ай-чжэн вздумал!
— Молчи! Что ты понимаешь?
Ай-чжэн снова наполнила чашку. Братишка Ян, боясь от смущения взглянуть в лицо девушки, следил, как зачарованный, за ее проворными руками. Руки были пухлые, с кокетливыми ямочками.
— Выпейте еще, председатель Ян. Это с собственного завода моего папы.
— Старина Ян, ты, оказывается, здесь? А я-то разыскиваю тебя повсюду! — крикнул кто-то под окном.
Это был Чжан Цзин-сян. Приподнявшись на цыпочки и увидев всю эту картину, он сплюнул и выругался:
— Вон оно что! Ты тут выпиваешь в свое удовольствие! Пей! Пей! А я пойду да и расскажу всем!
Братишка Ян бросил чашку и выскочил из флигеля. Он догнал Чжан Цзин-сяна у ворот и схватил за рукав:
— Кто тебе сказал, что я здесь?
— Люди собрались на собеседование. Ждали, ждали и послали меня в харчевню. Хозяин сказал, что ты пошел к Ханю Длинной Шее. Я к нему, а он меня сюда направил. Так и знай, всем расскажу, как ты выпивал с дочкой Хань Лао-лю.
Братишка Ян сразу протрезвел. Губы его затряслись. Он вцепился в Чжан Цзин-сяна и, заикаясь, заговорил:
— Милый брат! Не рассказывай никому. Прошу тебя! На этот раз ошибка вышла…
Чжан Цзин-сяну стало жаль Братишку, тем более, что ошибку свою тот признал. К тому же Братишка Ян был членом комиссии.
— Ладно, уж так и быть, — примирительно сказал Чжан.
Поджидавшим его крестьянам Братишка Ян объявил, что сегодня у него болит голова, проводить собеседование он не в силах и распустил всех по домам. Вечером же с видом заговорщика он явился в бригаду и донес: крестьянин Чжан Цзин-сян во времена Маньчжоу-го батрачил у одного японца в соседней деревне и до сих пор питает сердечную склонность к японцам, являясь, таким образом, скрытым предателем родины.
В заключение Братишка Ян озабоченно спросил:
— Можно ли допустить, чтоб такой человек оставался в крестьянском союзе?
— Надо прежде проверить, — задумался начальник бригады.
На следующий день Братишка дополнил свое показание:
— Пятнадцатого августа, когда японцы бежали, Чжан Цзин-сян тоже ходил собирать их пожитки. Он нашел японскую винтовку и припрятал ее.
Подтвердить этого никто не мог, отрицать тоже никто не решился. Братишке поверили на слово и постановили исключить Чжан Цзин-сяна из союза.
Вечером бывший старьевщик получил новое приглашение от Хань Лао-лю.
Опять пили и беседовали до полуночи. Лицо Яна пылало, а глаза не отрывались от двери. Хозяин догадывался о желании гостя, но молчал.