— Одну — это какую? — заинтересовался Карл Хейниц.
— Пить три дня без просыху. И безобразничать всяко.
— Ну-у… — разочарованно протянул Шнайдер. — Нашли, тоже мне, исконно русскую. Она такая же русская, как и немецкая.
Начавшийся, было, интересный разговор прервало появление Альберта и Ганса Ивановича. У них немедленно поинтересовались наличием в вверенном заведении бани с настоящей русской парной и, получив ответ, что таковая, конечно же, имеется и полностью готова, выразили желание немедленно воспользоваться.
Дэнни Джордан (Дабл Д, как звали его когда-то друзья и единомышленники, царство им небесное и земное) вздохнул и ещё раз оглядел хижину, соображая, не забыл ли чего. Эх, неохота идти. Но — деваться некуда. Жратва совсем кончилась, сигарет осталась одна пачка, а он, как ни мало ему было нужно, совсем без еды, а, тем более, без курева обходиться не научился. Дэнни грустно усмехнулся в седые усы и бороду.
Да, благословенное было время, когда они, хиппи конца 60-х — годов, редко задумывались о таких пустяках, как еда, одежда или кров. Когда тебе 18 лет, а рядом те, кто думает и поступает так же, как и ты — это легко. Всегда все находилось. И еда, и выпивка, и подруга, и косячок…
Сейчас, когда ему почти шестьдесят, а рядом не осталось никого из тех, с кем он делил хлеб и любовь, еду и все остальное, он тоже живёт не сказать, чтобы очень трудно. Деньги пока ещё есть, и ему всего-то и надо, что раз в неделю сходить в город. Это, если ничего съедобного не попадётся в лесу. Но поголовье диких кроликов в окрестностях за последнее время довольно резко уменьшилось, и вообще охота с помощью силков (Дэнни не признавал использование огнестрельного оружия для добывания пищи) стала занимать слишком много времени и сил.
Внизу, в городе, к нему относятся как к безобидному чудаку. И даже считают чем-то вроде местной достопримечательности — ещё бы, чуть ли не последний из настоящих первых хиппи! — даже туристам показывают гору, на которой он живет. Хорошо ещё, что у любителей поглазеть на тех, кто не похож на тебя самого, в большинстве случаев хватает ума не лезть на чужую территорию. Тем более, когда территория эта — частная собственность…
Дэнни снова вздохнул, вышел на крыльцо, прикрыл за собой дверь и накинул крючок, — ставить замок от людей он не считал нужным, а для того, чтобы в дом не забрался какой-нибудь любопытный енот, вполне хватало и крючка.
Да, восемь акров каменистой, не слишком плодородной земли, это не Бог весть что. Но эта земля принадлежит ему, Дэниэлю Джордану. Он, Джордан, знает (а на всех остальных — плевать), что ему самому очень мало, что нужно в этой жизни. Пара джинсов, рубашка, кусок хлеба, стены и крыша, которые он, пусть не очень красиво, но возвёл сам. Еще перо и бумага. Не был бы мир устроен так дурацки, он легко обошёлся бы и без этой земли. Но в благословенной Америке с каждым годом все труднее найти место, где бы тебе никто не мешал, и где ты сам никому не доставлял бы никакого беспокойства. Вот и пришлось старому хиппи пойти на компромисс с собственными убеждениями и приобрести кусок земли (благо, вовремя свалилось на голову небольшое наследство). Земли, на которой он чувствует себя вполне свободно и может вдосталь размышлять о несовершенстве бытия. И заносить свои мысли на бумагу.