Катрина громко расхохоталась в ответ на его слова.
После этого она часто спрашивала отца:
— Как ты думаешь, что мне удалось обнаружить сегодня?
И принималась рассказывать о том, как встретила женщину, которая показалась ей ужасно скучной и неинтересной.
— И знаешь, папа, оказывается, она уже много лет собирает и засушивает редкие растения, но держит это увлечение в секрете, так как ужасно стесняется показывать кому-либо свою коллекцию.
Познакомившись с известным политиком, знаменитым своими смелыми выступлениями в палате депутатов, она обнаружила, что он боится привидений.
Как-то раз на рынке ее мать разговорилась с торговцем скотом, который стал навещать их всякий раз, когда приезжал в Амьен. Как выяснилось, он разводил кошек, пушистых голубых персидских кошек, которых почти никто не видел в тех краях.
Катрине очень нравилось узнавать подобные вещи об окружающих ее людях.
Конечно, теперь, когда она больше не могла рассказывать о своих маленьких открытиях отцу или обсуждать их с ним, все это было уже не так интересно.
— Что касается тети Люси, — как-то ночью, спустя несколько дней после приезда в Лондон, поведала она отцу, — у меня такое ощущение, будто она закована в доспехи… и поскольку она ненавидит меня… мне очень трудно… достучаться до нее.
Она знала, что отец поймет ее.
Ей не было необходимости объяснять ему, что тетя ненавидит ее не за то, что она собой представляет, а за ее внешность.
Глядя в зеркало, Катрина понимала, что ее лицо было совсем иным, возможно, почти детским.
В то же время во всем ее облике было нечто такое, что ее отец называл «одухотворенностью». Он пытался передать это на холсте, но всякий раз чувствовал, что ему это не удается.
— Как может человек изобразить не то, что видит, а то, что чувствует? — сердито спрашивал он.
— Но именно это и пытаются делать импрессионисты, — отвечала Катрина.
— В таком случае я плохой импрессионист! — восклицал ее отец. — Ну да ладно, попробуем в следующий раз. Но это трудно, очень трудно, когда дело касается тебя, моя дорогая.
— Мне кажется, что твоя картина очень хороша, папа.
— Недостаточно хороша, — отвечал Майкл. — Ты прекрасна, но прекрасна той внутренней красотой, которую можно найти на китайских рисунках. В них всегда скрыт глубокий смысл, но его так же трудно уловить, как поймать блуждающий огонек или падающую звезду!
Катрина расхохоталась:
— А теперь ты заставляешь меня чувствовать себя очень важной персоной!
Отец обнял ее за плечи.
— Ты очень, очень важная персона для меня, — сказал он. — И настанет день, когда ты станешь самой важной персоной для человека, который тебя полюбит, если только у него хватит ума понять, что ты, так же как и твоя мать, единственна, неповторима и очень не похожа на других женщин.