— Взгляни, сама старческая мудрость в лице Мархейнеке явилась сюда! — удивлялся он.
Скоро аудитория переполнилась. Оставшиеся за дверями безуспешно попытались пробиться внутрь. Тогда самые догадливые влезли с улицы в окна, да так и остались на подоконниках, потому что сесть было уже некуда.
Поблизости Фридрих заметил седобородого штаб-офицера в мундире и чуть было не полез прятаться…
Громкий говор на всех языках Европы смолк в то мгновение, когда у кафедры появился Шеллинг.
Переживший Гегеля на десять лет, по виду он был не так и стар. Шёл к кафедре не спеша и больше был похож на отца семейства, чем на знаменитого философа.
В первые минуты лекции Шеллинг как бы раскланивался перед бывшим другом. Признал, что его коллеге Гегелю принадлежит почётное место среди великих мыслителей. Но потом он заявил, что Гегель не создал никакой системы, а всю жизнь питался крохами его, шеллинговских, идей. А это значит, что все ученики Гегеля — молодые гегельянцы — попросту заблудшие в лесу философии овцы.
— Началось, — подтолкнул Фридриха Бауэр.
Дальше Шеллинг стал развивать собственные взгляды, изо всех сил пытаясь доказать необходимость прусского государства.
Тут уж не выдержал Фридрих:
— Да он изготовил свою систему по заказу тупоумного прусского короля!
Возмутился не только он. Возмутились все, кто работал вместе с великим Гегелем в университете, кто считал себя его учеником и последователем. Даже профессор Мархейнеке протестующе замахал руками.
— А вот и брат мой вместе с Руге упомянут среди заблудших овец, — засмеялся Эдгар.
Наконец лекция кончилась. Некоторые уходили угрюмые, молчаливые, другие — посмеиваясь.
— Об этом мы должны написать! Надо бороться! — говорил Фридрих, когда они с Бауэром шли по вечерней улице.
— Так нам и позволят напечатать. Старца обласкал сам король.
— Я напишу в «Телеграф» Гуцкову.
Эдгар удивился.
— В Берлине, дорогой Фридрих, сейчас никто бы не отважился на борьбу. Пойдём-ка лучше пропустим кружку-две пива.
Энгельс прослушал ещё несколько лекций и, убедившись в своей правоте, засел за статью.
«Если вы сейчас здесь, в Берлине, спросите кого-нибудь, кто имеет хоть малейшее представление о власти духа над миром, где находится арена, на которой ведётся борьба за господство над общественным мнением Германии в политике и религии, следовательно, за господство над самой Германией, то вам ответят, что эта арена находится в университете, именно в аудитории № 6, где Шеллинг читает свои лекции по философии откровения», — начиналась эта статья.
Молодой Энгельс от имени всей германской молодёжи объявлял бой заплесневелым идеям Шеллинга.