Он не смог окончить фразу. Она в опасности? Нет, этого не может быть. Вчера она выглядела совершенно здоровой. Тем не менее выражение лица Стрэтфорда вызвало у Макса дикое сердцебиение.
Стрэтфорд, казалось, понял неоконченную фразу Макса.
— Непосредственной опасности нет. Но когда ее лихорадит, это всегда повод для беспокойства. Мег чувствует, что она слабеет от каждого приступа.
Стрэтфорд наконец остановил свой выбор на яичнице, положил себе немного на тарелку и сел напротив Лэнгли. Он взглянул на Макса, все еще стоявшего в оцепенении в дверях, и предложил:
— Позавтракай, Хэсли.
Макс заставил себя кивнуть и на негнущихся ногах подошел к буфету, но туман, застилавший его глаза, не позволял оценить расположенные на буфете блюда. Он положил себе что-то на тарелку и сел рядом со Стрэтфордом.
Она слабеет с каждым приступом? Сколько же у нее их было?
Он мог бы попросить увидеться с ней. Но это было бы слишком бесцеремонно, ведь он не был членом семьи. Или официальным поклонником. Даже если бы и был, совершенно неприлично просить разрешения увидеть ее во время болезни.
— Могу я ее увидеть? — вырвалось у него. Черт. Он не может себя контролировать. Он просто не мог противостоять жгучему желанию видеть ее, чтобы убедиться, что она в порядке.
Стрэтфорд застыл с тостом в руке.
— Э… Я спрошу у Мег.
— Спасибо.
С того момента как вошел Макс, Лэнгли не проронил ни слова, но теперь взглянул на него с участием.
— Вы с мисс Донован стали друзьями, не так ли?
Лэнгли не обвинял, ни в коей мере не вмешивался, но Макс почувствовал себя куском мяса, которое эти двое мужчин намерены сначала отбить, а потом съесть — кусок за куском.
— Да, — спокойно ответил Макс. — Нам нравится общество друг друга.
— Вы проводите с ней довольно много времени, — непринужденно произнес Лэнгли. — Вам обоим нравится играть в теннис, не так ли?
— Да.
— Для тенниса погода слишком холодная, — вмешался Стрэтфорд, обнимая ладонями чашку с горячим кофе. — Особенно для человека со слабым здоровьем, таким, как у Оливии. В теннис нужно играть летом, это касается даже крепких людей.
— Погода и впрямь не очень баловала. Но за две прошлые недели мы играли всего раз или два. — Что-то внутри Макса сжалось, ведь еще вчера они сыграли партию. — Вы же не думаете… вы не думаете, что теннис стал причиной ее лихорадки?
Неужели в этом виноват он, забеспокоился Макс. Может быть, ему следовало настоять на отмене игры из-за холодной и ветреной погоды?
Но она бы запротестовала.
— Не знаю, — протянул Стрэтфорд.
Лэнгли пожал плечами:
— Трудно сказать.