После проверки Рохлин получил официальное письмо следующего содержания.
«Уважаемый Лев Яковлевич! Ваше обращение в связи с опубликованием 30 июля 1996 г. в газете «Известия» статьи «Встречный удар. Заинтересован ли генерал Рохлин в том, чтобы с него сняли все подозрения?» и 4 февраля 1997 г. в газете «Вечерняя Москва» статьи «Кто вы, Лев Рохлин, анфас и с изнанки?» рассмотрено в Генеральной прокуратуре Российской Федерации.
Приведенные в этих статьях многочисленные сведения о злоупотреблении Вами служебным положением, об участии в коммерческой деятельности в период командования 8-м армейским корпусом в ходе проверки не подтвердились.
Доводы, изложенные в названных публикациях о низком профессионализме, проявленном Вами во время боевых действий в Афганистане и Чеченской Республике, специалистами Генерального штаба Министерства обороны Российской Федерации признаны необоснованными. Не найдено оснований для прокурорского реагирования и по иным приведенным в газетных публикациях сведениям, касающимся Вас.
По результатам проверки вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием в Ваших действиях состава преступления».
Подписал письмо заместитель Генерального прокурора Российской Федерации М. Катышев. Тот самый Катышев, который ни разу не пошел на поводу Кремля и прочих сильных мира сего. За что и был впоследствии уволен. Тем не менее именно он снял с Рохлина все подозрения в нечистоплотности и в не свойственной должности комкора коммерческой деятельности. Причем Катышев оправдал генерала не по дружбе, а на основании серьезной проверки, которую провели подчиненные руководителя Главного следственного управления Генпрокуратуры. И уж поверьте, стоило Михаилу Борисовичу хоть на что-то закрыть глаза, это мгновенно стало бы известно многим его высокопоставленным недругам. Объективность и законность спасли честь двух генералов. Одного армейского, другого – прокурорского.
План администрации президента рухнул, развязав председателю Комитета по обороне руки для новой активной депутатской деятельности.
Начиная говорить о продаже российских стратегических запасов оружейного урана, изучением которого занялся Рохлин, я невольно касаюсь темы, которая для многих стала жизненно опасной, а то и роковой. Кто-то с головой ушел в расследование и попросту исчез. Кто-то сунулся в омут проблемы и «вдруг покончил» жизнь самоубийством. На кого-то покушались. Вначале запугивали, ставили палки в колеса, а потом пытались инсценировать несчастный случай с летальным исходом. Есть масса высокопоставленных чиновников, которые били тревогу и предупреждали руководство государства о преступной сути перекачки за океан фактически всего нашего арсенала высокообогащенного урана, извлеченного из ядерного оружия в перестроечные времена. Они обращались в Кремль за разъяснениями, но ни одного внятного ответа получено не было. И еще бытует версия, что Рохлина убили именно из-за тайн, окутывающих «урановую сделку», в которые генерал проник и решил предать их широкой огласке.