У входной двери раздался резкий, нетерпеливый звонок, и она пошла открывать. Дима влетел как ураган, и вслед за ним влетел порыв ветра с дождем. Катя захлопнула дверь и молча прошла к себе в комнату за сумкой.
— А что такой траур? — громко поинтересовался Дима, отряхивая капли с пиджака, вернее, пытаясь их отряхнуть. На бежевой ткани остались темные полосы и пятна. — Чем недовольна?
— Ты на часы посмотри! — Катя вышла к нему, помахивая сумочкой.
— Ну и что? — Дима посмотрел на часы, продемонстрировав золотой «Ролекс» на худом запястье, и снова принялся отряхиваться. — И опоздал-то всего на полчаса. Есть из-за чего выступать!
— На сорок пять минут ты опоздал, — подчеркнула Катя. — Послушай, если так пойдет, я буду просить мужа, чтобы он за мной заезжал. Он это, по крайней мере, сделает вовремя.
— На своем-то драндулете? — покривился Дима. — Час едешь, два под машиной лежишь. Ну, не дуйся! Поехали в одно место, посидим, согреемся… Замерз как собака. Весь вымок!
— Да уж, весь… — Катя оглядела его костюм. — На плечах только, когда из машины бежал. Дождь-то полчаса назад начался, когда ты ехал.
— А, ну да, — кивнул он, повторно осмотрев себя с ног до головы. — Позорная погодка. Ну, поехали? Мне сегодня показали новое кафе.
«Значит, поедем не к нему домой! — обрадовалась Катя. — Слава Богу, хоть один вечер без его домогательств! Правда, меньшей свиньей я себя не буду чувствовать, зато отдохну…» И она почти радостно двинулась за ним к выходу. Пока Дима запирал двери и включал сигнализацию, она ждала его под навесом во дворе и смотрела, как с жестяной кромки козырька срываются тонкие косые струйки. Лило как из ведра. Наконец Дима раскрыл над ее головой свой зонт, и они вместе перебежали к машине. Катя устроилась рядом с ним, достала из сумочки пудреницу и провела по крыльям носа и подбородку пуховкой. Дима вел машину, то и дело поглядывая на нее. Она сунула пудреницу в сумочку и улыбнулась. Она была счастлива, что едет не к нему. Дима воспринял эту улыбку по-своему:
— Слушай, а может, плюнем на это кафе и мотанем ко мне? — предложил он. — Я, правда, неважно себя чувствую, устал как собака… Но это ничего, приму ванну, рюмочку коньяку — и здоров! А?
— Нет, поедем в кафе, — отказалась она, мгновенно погасив улыбку. — Мне тоже хотелось бы принять ванну. Дома.
Он замолчал и принялся что-то фальшиво насвистывать. Особенным слухом он никогда не отличался, но сегодня фальшивил просто из ряда вон. — Катя слушала, слушала и не выдержала:
— Это невозможно! Неужели ты не можешь запомнить мелодию? Включи Стинга и послушай хорошенько. А вообще, его свистеть трудно.