— Вам что, — заговорила, наконец, Настя, — нарисовал — и все. А девчата, знаете, какие они! Гнедых, говорят, Балахонову досрочно премировал! Зачем мне это нужно — такие разговоры?..
— Если не нужны, так вы и не слушайте. — Павел почувствовал, что обида у Насти уже проходит. А по существу девушка если и обижалась, так не на него. — Вот возьму и еще вас нарисую.
— Будто в колхозе других людей нет, — сказала Настя уже совсем благодушно. Много, конечно, людей в колхозе, а вот нарисовать Павел хочет все-таки ее.
— А может быть, и нарисовал уже.
— Ну да? — «Смотри, какой хороший паренек этот Павел». — Вы, Павлуша, посидите здесь, а я сейчас. Переоденусь только.
— Подождите, Настя. Я ведь только на минутку зашел. Стенгазету мы там оформляем. Вот — никому еще не показывал.
Гнедых раскрыл небольшую аккуратную папочку и подал Насте рисунок. Увидел, что живейшая заинтересованность на лице девушки сменилась другим чувством, для Павла неожиданным. Спросил удивленно:
— Вам не нравится?.. Не может быть!
Три бессонные ночи провел Павел Гнедых над этим, пожалуй, первым своим серьезным произведением. Пройдут года, очень возможно, что Гнедых будет учиться рисовать. Даже наверное будет так. Может быть, и, настоящий художник из него получится. Но этот рисунок Павел никогда не забудет и всегда будет считать его одним из лучших своих произведений.
— Неужели вам, Настя, не нравится? — снова, чуть не с мольбой, спросил Павел.
Настя пристально взглянула на Павла, и хотя в ту минуту ей неизмеримо больше нравился сам художник, чем его произведение, сказала:
— Похоже, конечно. Только лучше бы вы нарисовали меня покрасивее.
— Эх, Настя! — сказал Павел с волнением и обидой. — Ну, неужели вы не понимаете, как это красиво!
На рисунке художника Павла Гнедых, исполненном акварелью и выдержанном в светлых утренних тонах, была изображена девушка — она, Настя Балахонова, за плугом.
В едином, верно схваченном порыве подались вперед девушка и кони. Оранжевая косынка на голове девушки казалась языком пламени. Выбились из-под косынки и растрепались на ветру пряди русых волос. Ветер хорошо обрисовывал всю фигуру девушки: ее высокую грудь, не тонкую, но гибкую талию, стройные сильные ноги. Ветер раздувал гривы и хвосты у коней.
Будет все-таки художником молодой колхозник Павел Гнедых!
5
В парикмахерской, когда туда пришел Балахонов, было несколько человек. Никифору Игнатьевичу это совсем не понравилось. Пока подойдет черед — просидишь и час. Он даже хотел было вернуться и побриться дома. Но тут выяснилось, что ожидал очереди к мастеру только один человек, а остальные — кто уже успел «навести красоту», а кто зашел к Ельникову просто так, для интересу. Шел мимо и заглянул.