Писателю эти предосторожности показались излишними.
«Костян с моей подачи возомнил о себе невесть что! Решил нам показать Голливуд! А между тем Вася тут была утром, и ничего, обошлось без стрельбы!»
– Входите! – разрешил следователь и с порога предупредил Полежаева: – Ради бога, ни к чему не прикасайся!
В единственной комнате, как и описывала Василина, царил беспорядок. Паркетный пол был усыпан мусором. Постель разобрана и смята. Одна штора сорвана с петель и брошена на письменный стол. Другая висела на последнем крючке.
– Тут есть на что посмотреть, мальчики! – воскликнул Елизарыч и постучал своей клюкой о косяк двери, будто хотел убедиться в прочности всего остального.
– Похоже, что наш клиент сопротивлялся, – заключил Еремин.
– Это факт! – подтвердил Престарелый. Его стариковские глаза еще раз ощупали комнату. – А балконная дверь чуть-чуть приоткрыта! – ткнул он клюкой в воздух.
– Что ты хочешь этим сказать, старина?
– Штора, прикрывавшая балконную дверь, явно побывала в переделке. Клиент мог находиться на балконе в то время, как вошли похитители. И как раз на пороге завязалась борьба.
– Это было бы опрометчиво с их стороны, – возразил сыщик. – Находясь на балконе, Шведенко начал бы звать на помощь.
– Он ведь не красна девица, – не соглашался Иван Елизарович, – он ведь мужик, а потому ринулся в бой.
– Послушайте! – вмешался в их разговор Полежаев. По его возбужденному лицу было ясно, что он стоит на пороге великого открытия. – Послушайте! Балкон! Двенадцатый этаж! Балкон! Двенадцатый этаж! Понимаете?
Следователь и эксперт подозрительно переглянулись.
– Ах, черт! – спохватился писатель. – Я ведь тебе это еще не показывал!
– Антоша, не сходи с ума!
– Никто не сходит с ума! Помнишь, по телефону я тебе сказал, что Василина, жена Шведенко, нашла у него на письменном столе что-то вроде наброска романа. Там еще я упомянут странным образом. Так вот, почитай! Он так и начинается: «Балкон. Двенадцатый этаж»… – Полежаев развернул перед ним листок с текстом.
Еремин пробежал глазами текст и высказал свое мнение:
– Белиберда какая-то!
– И я точно так же оценил этот шедевр! Но ведь совпадает! Балкон! Двенадцатый этаж!
– И что с того? А дальше написано «июнь», а за окнами, между прочим, август! И действует у него в отрывке снайпер. Выгляни в окно! Кругом сплошь пятиэтажные дома! Шел бы ты, Антон Борисыч, на кухню и не мешал нам!
Полежаев забрал у него листок с наброском и поплелся на кухню.
– Начни с балкона, Престарелый! – услышал он за спиной команду следователя.
Кухня представляла собой довольно просторный куб, в котором уютно разместился гарнитур из вишни, холодильник, стол и пара табуретов.