– Симпатичная бабушка. Ей скоро шестьдесят стукнет…
* * *
В машине Еремин хмурился, а писатель продолжал наслаждаться французской прессой.
Высадив возле сыскного агентства Ивана Елизаровича, Константин обрушился на друга:
– Какого черта ты лезешь не в свои дела?
– По-моему, ты что-то путаешь. Это как раз мое дело. Я тебя нанял. Я заказываю музыку.
– Я отказываюсь так работать. Я привык самостоятельно вести расследование. Я не нуждаюсь в помощниках-дилетантах.
– Я ни на чем не настаиваю, – пошел на попятную Полежаев. – Только, если честно, Костян, мне кажется, ты упускаешь очень важное звено.
– Слов-то каких нахватался!
– Все от тебя, мой друг, все от тебя.
– Ладно, выкладывай, что я, по-твоему, упускаю. – Тон следователя несколько смягчился.
– Ты, например, совсем не придаешь значения тому, что накануне своего исчезновения Шведенко ходил с кем-то в кино. И эта кто-то наверняка симпатичная девушка!
– И что дальше?
– Надо выяснить, кто она.
– Только и всего? Может, подскажешь, как это сделать?
– Подскажу. Надо взять фотографию журналиста и показать ее служащим кинотеатра. И заодно узнать, что они смотрели.
– А вот последнее уж точно ни к чему! – расхохотался Еремин.
Антон и сам понял, что сморозил чепуху, но сдаваться не собирался.
– Все играет роль.
– Может быть.
Константин притормозил на улице Павла Корчагина, чтобы посмотреть нумерацию домов. В одном из них жила Василина.
– Я, кажется, на верном пути.
Он проехал еще несколько метров и остановился, но выходить не спешил.
– Я не отвергаю твою версию, Антоша, – признался он. – Но в первую очередь хочу отработать свою. Мне хорошо знаком тот мир, о котором писал Шведенко. Там обиды не прощают. Я бы очень хотел, чтобы все вышло по-твоему, чтобы журналист увлекся красивой девчонкой и мотанул с ней на юга, наплевав на все остальное. Правда, твоей подруге это может не понравиться. Но слишком густую кашу заварил наш клиент (и в этом ты сейчас убедишься, когда просмотришь его публикации), чтобы мы могли пойти по такому пути. Легких путей в этом деле не будет.
– Но ведь не помешает общему делу, если я завтра съезжу в «Иллюзион» и порасспрашиваю о журналисте?
– Лучше бы ты вместо этого сидел завтра весь день за пишущей машинкой и закручивал сюжеты, один забористей другого.
Полежаев нахмурился. Он не любил, когда ему указывали. Чтобы разрядить обстановку, Константин ткнул пальцем в газету и спросил:
– Что интересного пишут братцы-лягушатники?
– Разное.
– А все-таки?
– Тебя серьезно это волнует? Шведенко не умел читать по-французски, а значит, к делу это не относится.