Он позвонил ей, чтобы сообщить немыслимое – остается репетировать на всю ночь.
– Даже ужинать не придешь? – отрешенным, будто с того света, голосом спросила она. Он услышал, как заплакала в соседней комнате дочь. – Как знаешь! – произнесла Маргарита многообещающе.
Он пришел через час. Для спектакля понадобилась клизма. Обыкновенная подвесная клизма. Антон жил ближе всех. Его и послали. Аптечка находилась в детской. Полежаев торопился.
– Где Дашка? – удивился он исчезновению дочки.
– Отвезла к маме.
– Зачем?
– Мама соскучилась.
– Когда же ты успела?
– Я на такси.
– Почему такая спешка?
Он перестал искать клизму. Маргарита всегда скупилась на такси. Все-таки студенты живут на деньги родителей.
– Не хотелось тащиться пешком в такую даль.
– Я-ясно, – пропел он, хотя еще ничего не понимал.
Прошел на кухню, чтобы перекусить, и замер от удивления. На тарелках была красиво разложена снедь: колбаса, окорок, помидоры, никогда не покупавшиеся в мае. Все-таки студенты…
– Ты кого-то ждешь?
– Тебя.
– Мне ты никогда так красиво не раскладываешь. Тем более сегодня…
– Подруга обещала зайти… с мужем…
Она врала. Нагло врала. У нее даже в школе не было подруг.
Маргарита смотрела в окно, чтобы не смотреть ему в глаза. Во всяком случае, он так думал. Вдруг она встрепенулась.
– Уже! Уже!
– Что уже?
– Уже идет! Я встречу! А ты посиди – поешь колбаски!
Она выскочила за дверь в парадное. Он не стал глядеть в окно. Посчитал унизительным. Пожевал колбасу. Без вкуса. Без запаха. Нарезанную красиво, но не для него.
Она вернулась с натянутой улыбкой. Бледная. Замученная.
– Где же подруга?
– Сказала, зайдет в другой раз. Сегодня некогда.
Теперь он был во всеоружии.
– Когда придешь?
– Утром.
Он пришел в десять вечера.
Она вернулась во втором часу. Потопталась в коридоре. Зажгла свет на кухне. Приоткрыла дверь к нему.
– Антон, ты спишь?
Он не ответил, хотя не спал.
Она легла в детской.
Он проснулся оттого, что затекло плечо. На нем покоилась красивая стриженая головка Марго. Толстая русая коса, привезенная с Кавказа, приказала долго жить еще в десятом классе, ведь все девчонки стриглись под Мирей Матье! Ей очень шло. Он даже гордился, что его жене идет такая прическа.
В открытую балконную дверь повеяло запахом торфа. В жаркий день торф дымился вокруг их дома. Раньше здесь были болота…
Тот же день
– Ну что, Престарелый Родитель, и на этот раз ничего?
Елизарыч сидел в мягком кресле в большой комнате квартиры Шведенко, в той самой, где ночью побывал Антон, и постукивал палочкой по полу. Следователь, писатель и Василина все это время находились на кухне, чтобы не помешать эксперту.