— Где здесь дитятко? — спросила она, подходя к служанкам.
— Какое дитятко? — испуганно спросила Агнешка.
— Графское, которое кормить надо, — пробасила бабища.
— А, так ты в кормилицы наниматься пришла? — сладко пропела Агнешка. — Вон туда ступай, милая…
Тяжелым шагом женщина двинулась к спальне графини.
— Надо же, — фыркнула Пирошка. — Этакое чудище, а туда же, в кормилицы…
Эржебета смотрела на переминавшуюся возле двери большую женщину.
— Как тебя зовут?
— Йо Илона, — низким голосом ответила крестьянка.
— Илона. Илонушка… Как мою кормилицу. Кто у тебя, Илонушка? — Графиня кивнула на ребенка.
Крестьянка ухмыльнулась:
— Девочка, госпожа.
Дарволия разглядывала Илону, внимательно слушала беседу и чему-то улыбалась.
— Возьми мою дочку, — предложила вдруг Эржебета, чувствуя, как теплеет на сердце, как спокойствие разливается в душе.
Илона положила своего ребенка в изножье кровати, подошла и бережно приняла Анну. Ее огромные руки держали девочку с трепетной осторожностью, лицо расплылось от умиления:
— Красавица наша, ясная звездочка…
Она расстегнула рубаху, вытащила набухшую, в синих прожилках, грудь, и дала новорожденной. Девочка тут же принялась сосать. Дарволия бросила на Эржебету настороженный взгляд — как-то графиня стерпит такую вольность? Но та лишь улыбнулась:
— Ты принята, Йо Илона.
Эту ночь Эржебета спала спокойно, зная, что Анна в надежных руках. А на следующий день смотрела служанок для новорожденной. Когда десять девок для детских покоев были отобраны, настало время назначить над ними старшую. Эржебета обратила внимание на молодую рыжеволосую женщину по имени Дорота, которую все звали Доркой. Так же, как и с Илоной, графиня ощутила умиротворение и узнавание. Служанка тоже, казалось, что-то почувствовала.
— Благодарствую, ваша светлость, — поклонилась она. — Уж я вас не подведу, верой и правдой служить буду. Только уж будьте милостивы, возьмите еще мою сестру. Она девка хорошая, расторопная, чистая. Ката, выходи!
Дорка вытолкнула вперед застенчивую молодую девушку с длинной, до пояса, белой косой. Едва взглянув на нее, Эржебета кивнула и откинулась на подушки. Все на месте. Круг замкнулся.
— Круг замкнулся, — сказал ночью Черный человек. — Ты обречена.
Графиня закрыла глаза и зашептала беззвучно. Как учила Дарволия.
На другой день ей стало плохо. Старая болезнь опять дала о себе знать.
— Ну а чего ж хотела госпожа? — говорила мольфарка. — Ребенка носила, столько крови в родах потеряла. Вот и аукнулось.
Эржебета лежала на подушках, ощущая, как уходят последние силы. Даже дышать было тяжело.