— Ничего, ничего, госпожа, — утешила Дарволия. — И на этот раз вылечим ваш недуг. Надо только средство сильное. Свежую кровь.
Замок Чахтице, август 1585 года от Рождества Христова
— Ох, болезные, — причитала Пирошка, — ох, на горе пришли из деревни в замок…
— Как-то им теперь, — подхватила Агнешка. — В подвале колдуньи-то…
— Вот ведь смотри, совсем недавно их из деревни в услужение взяли, и тут же в подвал… Чем они так уж успели провиниться?
— Да какая вина… захотелось лидерке проклятой — и отвели девок на муки.
— Подобраться-то туда можно? — вытаращила глаза Пирошка. — Хоть одним глазком глянуть.
— Тю, дурная! Чтоб и тебя туда посадили? — фыркнула Агнешка. — Нет уж, видать, такая судьба у девок. А наше дело крайнее: ничего не видим, ничего не слышим.
К подвалу, где держали трех новых служанок, действительно невозможно было подойти. Тяжелая кованая дверь была заперта на большой замок, а перед нею день и ночь караулил Фицко со своей сворой — десятью огромными, свирепыми черными псами.
— Прячься! — прошипела Агнешка, толкая подругу в темный угол.
Мимо прошла Дарволия, держа перед собою большой глиняный горшок, в котором курились какие-то едко пахнущие травы.
— Пойдем посмотрим, Агнеша! — взмолилась Пирошка. — Душа у меня не на месте. Может, там ничего страшного-то и нету, а мы напридумывали…
— Ладно, что с тобой делать, — проворчала товарка.
Дождавшись темноты, они подкрались к окошку, которое выходило из подвала в укромный угол двора. Встали на колени, заглянули внутрь.
Это было гораздо страшнее, чем картина, увиденная служанками много лет назад. Три девки лежали посреди подвала на топчанах, графиня терзала их тела большими щипцами, вырывая куски плоти. Несчастные были связаны, а для надежности каждую из них держали — Йо Илона, Фицко и Дорка. Рты у служанок были завязаны, и девки могли только хрипеть, когда их касалось безжалостное железо. Тела всех трех были покалечены так, что живого места почти не осталось. Свежие раны сочились кровью.
Дарволия бродила по подвалу, окуривая каждый уголок и бормоча заклинания.
— Прут! — крикнула графиня, надевая рукавицу, и Фицко услужливо вложил ей в ладонь раскаленную полосу железа.
Зашипела под каленым металлом плоть, удушливо запахло паленым мясом. Девки заметались, заходясь в хрипе. Пирошка не выдержала, зажала рот рукой, побежала прочь.
— Видала теперь? — догнала ее Агнешка. — Ведьма она и убийца! А ты молчи, коль не хочешь на их месте оказаться…
Трое суток спустя темной ночью из замка через потайной ход вынесли три свертка в запачканной кровью холстине.