В ту же ночь в дом отца Иштвана Мадьяри постучались. Заспанный священник отворил дверь и отшатнулся: на пороге стоял омерзительный горбун, окруженный стаей черных псов. Фицко, вспомнил отец Иштван, его зовут Фицко, это слуга графини Надашди. Выглядел уродец так пугающе, что отец Иштван хотел было запереться от греха подальше, да не успел.
— Ее светлость прийти просили, — басом проговорил карлик. — Погребальный обряд провести…
Погребальный обряд? Посреди ночи? Священник не имеет права отказывать в свершении таинств. Отец Иштван взял молитвенник и двинулся вслед за Фицко. Тот легкой тенью скользил по темноте, за ним бесшумно неслись демонические собаки. Горбун уводил священника все дальше от дома, и — внезапно понял отец Иштван — от замка Чахтице.
Он уже решил, что карлик замыслил недоброе, и мысленно молился о спасении, как вдруг Фицко остановился и сказал:
— Здесь.
Горбун раздвинул еловые лапы, и перед отцом Иштваном открылась небольшая поляна. Посреди нее была вырыта яма, вокруг которой с факелами в руках стояли служанки госпожи Надашди — Дорота, Йо Илона и Ката.
— Где же сама графиня? — спросил священник.
— Не господское это дело — чернь хоронить, — хохотнул Фицко. — Да ты ступай, ступай к могилке, святой отец. Тебе за это воздастся.
Уже не сомневаясь, что его ждет страшное, отец Иштван шагнул к яме. На дне ее он в свете факелов сумел разглядеть три свертка, полуприсыпанных землей. С одного из них сдвинулась холстина, и наружу высунулась посиневшая, покрытая ужасными ранами рука.
— Давай, святой отец, — голос Фицко звучал угрожающе. — Читай. Сколько нам еще здесь торчать?
Отец Иштван дрожащим голосом прочел молитву. Фицко наскоро забросал яму. Йо Илона сунула священнику тяжелый, приятно позвякивающий кошель:
— Золото.
Тут же три служанки растворились во мраке. Фицко исчез последним, напоследок бросив:
— Забудь эту ночь…
С этими словами горбун растаял вслед за женщинами, с ним в темноту скользнули собаки. Казалось, не было никаких похорон, был лишь страшный сон, а все эти люди отцу Иштвану примерещились.
Только холм могильный был. Священник, спотыкаясь, бросился прочь. Полночи он проплутал по лесу. Выбрался уже на рассвете, забежал в дом, закрылся на засов и долго просидел, сжавшись в комок.
Утром пришла служанка, посмотрела на хозяина, всплеснула руками:
— Святой отец! Что с вашими волосами?
Черные пряди отца Иштвана перемежались теперь седыми…
Так никто и не узнал о той истории, никто не увидел одинокую могилу в лесу. Только через неделю в замок пришли из соседней деревни три крестьянина с женами.