А у финикийцев вырастали очень приличные бычки. Из-за своей однорогости они постоянно побеждали своих соперников в подростковых, а потом — и в самцовых играх. Пробивали своим, прямым, похожим на кинжал, единственным рогом бока и шеи соперников. Вместо — «упёрлись лбами», поединок превращался в — «получи перо под ребро». Количество соперников быстро уменьшалось до нуля, и единороги становились вожаками своих стад, обеспечивали в них порядок и покрытие всех попавших в зону досягаемости коров. Отчего у стадо-владельцев наступали мир и благоденствие, а также приплод, привес, удой и доход. «И в человецах благорастворение».
Надо уходить с линии лобового столкновения. Точнее — заменить набор «рогов». Симметрия моего «надо» и её «не буду»… не конструктивна. Проще — разрушительна и убыточна. Но она — женщина. Женская психика много гибче и вариантнее мужской. Там, где мы видим только двоичную логику «Да/Нет», женщина, как минимум, имеет ещё и третий исход: «может быть». Про стеариновую свечку у Чехова вспоминать не буду. Нужен асимметричный ответ. Такой, что заставит её женскую природу найти выход. Который я сам просто не вижу. Причину для принятия моего решения как своё. Иначе:
«На мосточке утром рано
Повстречались два барана».
С очевидной концовкой:
«В этой речке утром рано
Утонули два барана».
Ну и как из этого положения выскочить? Выйти из плоскости. Из прямоугольной системы координат отношений «мужчина-женщина», «господин-служанка». Меняем стилистику.
Я, знаете ли, человек несколько консервативный. Привык, знаете ли, выходить к столу соответствующим образом одетым. Понятно, по провинциальности и экзотичности нашего нынешнего, знаете ли, местопребывания, прислуга моя должным образом гардеробом не озаботилась, смокинга, представьте себе, не приготовила. Да и для файв-о-клок ещё рановато. Но рубаху-то я одел! Эти, знаете ли, глупые привычки босоногого детства. Этакие замшелые понятия о приличиях… Они так мешают в современном обществе!
Я смотрел в её насупленное, злое лицо, теребил ворот своей рубахи и вдруг сообразил: у меня на шее два шнурка. Один, ясное дело, от крестика. Юлькин противозачаточный крестик. А вот второй… Извольте, милостивые дамы и господа, полюбопытствовать. Я вытянул его из-под одежды и с лёгким стуком опустил на столешницу. С лёгким костяным стуком. В наступившей за столом тишине громко, с грохотом, упало полено. Это возле входа резко и удивительно неловко встал Сухан. И уставился на столешницу.
– Вот, Домна, это — палец. Человеческий. Вот тут видишь — ноготь был. Волхвы его душу (я мотнул головой в сторону вцепившегося взглядом в кость Сухана) — вынули. И сюда всунули. Я потом в порубе долго с пленным волхвом разговаривал, всё просил способ найти — душу человеческую назад вернуть. Волхва я отпустил — он теперь по Руси бегает — ищет мастера такое дело сделать. Да ты ж сама видела. Может, и получиться. А вот чего ещё я не знаю, так это — есть ли душа у женщин. Потому как если нет, то и всунуть вот в такое — нельзя. Поскольку — нечего. Интересно было бы попробовать. А, Домна?