В последний раз оглядев кухню и убедившись, что ничего не забыла, она вернулась в кабинет мужа. Тот сидел за столом в той же позе, в какой Анна оставила его, и держал в руках один из исписанных ею листов бумаги. Лицо его было все таким же невозмутимым и не выражало никаких эмоций.
— Володя! — позвала его Анна, безуспешно пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Все готово, пойдем ужинать!
Шилейко все с тем же каменным выражением лица положил бумагу на стол и медленно поднялся. Не взглянув на жену, он прошел мимо нее в кухню, сел за стол и придвинул к себе тарелку. Анна заняла стул напротив и тоже принялась есть, почти не чувствуя вкуса картошки. Голода она тоже больше не ощущала — ей было совсем не до этого. Последняя слабая надежда на то, что вечер пройдет в доброжелательной атмосфере, рухнула. Муж все-таки был не в настроении.
До конца ужина супруги не сказали друг другу ни слова. Вольдемар первым закончил есть, отодвинул от себя тарелку и молча встал из-за стола. Анна проследила за ним взглядом, но он вышел из кухни, ни разу даже не оглянувшись на нее. Бежать следом за ним не стоило: Анна уже знала по опыту, что это тоже может рассердить мужа. Она доела оставшуюся в тарелке картошку, убрала со стола грязную посуду и лишь после этого тоже отправилась в кабинет. Шилейко сидел за столом, склонившись над развязанной папкой с бумагами, которую принес из библиотеки. В руке он держал перо и в тот момент, когда Анна вошла в комнату, начал делать на одном из листов какие-то пометки. Она в нерешительности остановилась посреди кабинета, снова не зная, как себя вести. Раз супруг занял место за своим столом, значит, работу ей уже не продолжить. Но если она не доделает то, что обещала сделать в этот день, Вольдемар обидится. Хотя он уже обиделся, это и так очевидно!
Попытавшись успокоить себя мыслью, что хуже все равно уже не будет, Анна достала из шкафа первую попавшуюся книгу и села с ней на диван. Лучше уж читать что-нибудь, и не важно, что это за книга! Лишь бы не сидеть без дела в мучительном ожидании, когда Шилейко оторвется от своих записей и решит высказать ей очередные претензии. Покосившись на неподвижную ссутулившуюся спину Вольдемара, который продолжал что-то писать, Анна опустила глаза на лежащую у нее на коленях книгу. Взгляд ее пробежал по раскрытым страницам, и она невесело усмехнулась: безжалостный муж, даже полностью погруженный в свои дела, продолжал ее мучить! Это была его собственная монография, изданная три года назад и посвященная расшифровке древних шумерских надписей на глиняных табличках. Анна уже читала эту монографию, когда они с Вольдемаром только поженились, и даже немного пообсуждала ее с ним, стремясь сделать ему приятное. Но самой ей пересказ надписей, сделанных на давно забытом мертвом языке, был не интересен, и она ни за что не стала бы перечитывать монографию мужа по доброй воле.