Шоу-рум Джеймса Спенсера на Бекслихит-бродвей был превращён в автоцентр будущего. К оформлению Экклстоун относился очень придирчиво и в этот раз до бесконечности вникал во все мелочи. Только-только закончилась эпоха сурового аскетизма, так что стеклянный фасад и ослепительно белые стены шоу-рума являли собой невиданное зрелище. Экклстоун распорядился выставить подсвеченные автомобили ровной шеренгой на белых плитках, а пол вокруг них застелить толстыми коврами. Раздвижные двери в дальней стене вели в зал с подержанными машинами для настоящих ценителей: «роллс-ройсами», «мазерати» и «ягуарами». Гости попадали туда только по личному приглашению Экклстоуна.
— Терпеть не могу, когда там шастают посетители, — говорил он одному из продавцов. — Они как крысы. Вечно всё испачкают.
Стены в кабинете Экклстоуна были прозрачные, к нему вела причудливая винтовая лестница, а в нишах у её подножия стояли диваны. На рабочем столе красовались три телефона: жёлтый, красный и кремовый. Он постоянно поправлял провода и стопки документов, после чего подходил к столу своей секретарши Энн Джонс и, словно заботливая наседка, смахивал с него пылинки и аккуратно раскладывал бумаги. «Все мы под крылом у папочки», — думала Джонс. Но шаткий мир вскоре дал трещину.
— Я вам секретарша, а не уборщица, — рявкнула она, когда Экклстоун стал возмущаться беспорядком на её рабочем месте. Однако тот был непоколебим.
Он был настоящий человек-оркестр, вникал во все детали и требовал беспрекословного подчинения. Нелегко было терпеть, когда он взрывался проклятиями в адрес не сдержавших своего слова поставщиков или вдруг бросал трубку. Примитивная телефонная связь выводила его из себя, и Экклстоун в гневе швырял аппараты в стену или на пол. Секретаршам в соседней комнате приходилось уворачиваться от обломков пластмассы, делая вид, что ничего не случилось. Мастера из телефонной компании то и дело заменяли разбитые аппараты, а верная Энн Джонс каждый раз прибиралась за боссом, которым искренне восхищалась. Когда очередная секретарша не выдерживала его грубой брани и уходила в слезах, Энн невозмутимо звонила в кадровое агентство, чтобы прислали новую.
Атмосфера постоянного напряжения сильнее всех сказывалась на менеджере Сидни Экклстоуне. С утра он приходил первым и узнавал о появлении сына по череде телефонных звонков: «Идёт». По вечерам Сидни закрывал помещение и уходил последним. Днём он работал с клиентами и подвергался постоянным нападкам Бернарда: «Как можно было его упустить! Он бы купил». Чтобы успокоиться, Сидни выходил на улицу и полировал выставленные там машины. Кое-кто из посетителей, считавшихся близкими друзьями Экклстоуна, — например, Рон Шоу — полагал, что стороннему наблюдателю отношения между сыном и отцом показались бы натянутыми. У Бернарда с Сидни было на первый взгляд мало общего, однако Экклстоун думал иначе.