— Что можете сказать об их семье?
— Дай бог всем так жить. Покойница была золото, а муж серебро. Мне бы такого.
— А вы не замужем? — спросил Рябинин, стараясь, как всегда, допрос обернуть свободным разговором.
— Замужем, да толку-то что. Придёт с работы и сидит у телевизора, как Иуда.
— Как… Иуда?
— Ну этот… бог индийский.
— Будда, — подсказал инспектор.
— Ага. — Она обернулась.
Петельников сидел на пне бесстрастно, как тот самый Будда. Широко открытые, почти неживые глаза смотрели на Киселёву жутковато. Она скомкала улыбку и тревожно повернулась опять к следователю. Рябинин разглядел — инспектор боролся со сном.
— Вера Гавриловна, Ковбасу знаете?
— Какую колбасу?
— Ковбаса, фамилия мужчины.
— Впервые слышу. А кто такой?
— Сторож магазина.
— Не знаю.
— Как же не знаете…
— Нужен он мне, как архиерею третий позвонок, — уже огрызнулась Киселёва, напуганная инспектором.
Рябинин считал, что допрос ничем не должен прерываться. Ни магнитофоном, ни стенографией, ни другим человеком, ни телефонным звонком… Даже составлением протокола. Поэтому он старался всё запоминать и не тревожить вызванного записями. Только в крайнем случае, при многочасовых допросах, чиркал он украдкой свои иероглифы, которые лишь потом шли в строчку показаний.
Инспектор прервал допрос взглядом.
— Вера Гавриловна, на кладбище вы одного мужчину назвали убийцей…
— Я же тихонько.
— Но назвали?
— Назвала.
— Это и есть Ковбаса.
— Откуда же я знала, что он Колбаса, то есть Ковбаса…
Рябинин вздохнул легко: допрос споткнулся лишь на форме, на пустяке. И Петельников поборол сон, приготовившись к главному, — преступление должно быть вот-вот раскрыто.
— Вера Гавриловна, вы утверждаете, что Ковбаса убил Слежевскую?
— Утверждаю, — громко подтвердила она.
Рябинин и Петельников переглянулись с несдержанной радостью. Но глаза Киселёвой остались суровы — видимо, они сейчас видели преступника.
— Рассказывайте, Вера Гавриловна. — Рябинин даже поморщился от своего елейного голоса.
— Он к ней подошёл, замахнулся и убил одним жутким ударом по голове.
— Вы что… видели?
— Все же говорят, что одна рана на голове.
Сведения в посёлок просочились — от понятых, от родственников…
— Дальше, Вера Гавриловна, дальше, — не утерпел Рябинин.
— Что дальше?
— Откуда вы знаете, что Ковбаса убийца?
— Народ же видел! Людей на кладбище было — что на демонстрации. Весь посёлок пришёл.
Рябинин вдруг ощутил, что он тоже недосыпает. Ему тоже захотелось сесть на высокий пень, безвольно уставиться в стену и смотреть в неё, смотреть…
— Что видел народ, Вера Гавриловна?
— Этот мужик, Колбасин, подошёл к гробу и взмахнул рукой, вроде как замахнулся. У меня аж сердце заколодило.