По заверениям Дези, я в полной безопасности, но он не позволяет мне уйти, поэтому безопасности я не ощущаю. Ключей от машины у меня нет, так же как и ключей от дома. Я не знаю кода, открывающего ворота. Я в полном смысле слова узница. Особняк окружен забором высотой пятнадцать футов, и я не видела ни одной лестницы, хотя искала. Наверное, я смогла бы подтащить к ограде кое-что из мебели и перебраться на ту сторону, а спрыгнув, отползти или проковылять на сломанной ноге куда-нибудь подальше. Но это не выход. Если я дорогой гость, как утверждает Дези, то я должна располагать свободой перемещения. Несколько дней назад я попыталась это обсудить.
— А что, если мне нужно будет уехать? Срочно.
— Может, мне стоит перебраться сюда насовсем… — рассуждает он. — Тогда я мог бы охранять тебя все время, а если бы что-то случилось, мы поехали бы вместе.
— А если твоя мама заподозрит что-то, приедет и увидит, что ты меня прячешь? Страшно подумать…
Его мама. Да я умру, если его мать узнает правду, поскольку она немедленно заявит в полицию. Эта женщина презирает меня, а все из-за того случая в школе — несмотря на давность лет, она все еще держит зло. Тогда я расцарапала себе лицо и сказала Дези, что его мать набросилась на меня (она говорила со мной так высокомерно, так холодно, что вполне могла и ударить). Они не разговаривали почти месяц. Потом, конечно, помирились.
— Жаклин не знает код, — отвечает он. — Это мой дом. — Дези выдерживает паузу, притворяясь, будто размышляет. — Нет, в самом деле мне нужно жить здесь. Ты не должна столько времени проводить в одиночестве — вредно для здоровья.
Но я не считаю, что нахожусь в одиночестве. За минувшие две недели у нас возникло нечто вроде распорядка дня. Распорядка, установленного Дези, моим шикарным тюремщиком, моим извращенным придворным. Обычно он является после полудня, неся шлейф ароматов из дорогого ресторана, где они обедают с Жаклин. В такой же ресторан он мог бы водить и меня, если бы мы переехали в Грецию. Это еще одно предложение, которое приходится регулярно выслушивать, — хорошо бы нам переехать в Грецию. Почему-то он решил, что меня никто не опознает в крошечном рыбачьем поселке на берегу Средиземного моря. Он воображает, как мы потягиваем вино, лениво занимаемся любовью на закате дня, а на веранде копошатся осьминоги.
Он пахнет легкими закусками. Как будто слегка помазал гусиным паштетом за ушами. Мать Дези всегда пахла сексом. Еда и страсть — вот ароматы семейки Коллингс.
Он входит, и у меня сразу текут слюнки. Ах, эти запахи! Он принес мне что-то вкусное, но не настолько изысканное, как ел сам. Дези хочет, чтобы я худела, — он всегда предпочитал тощеньких. Итак, передо мной отличная зеленая карабмола, колючие артишоки и шипастые крабы, — похоже, что диета детально продумана именно для меня. Я практически вернула свой обычный вес, волосы отросли. Я покрасила их в привычный, светлый тон (принесенной Дези краской), зачесываю назад, удерживая обручем (опять же от Дези).