Сердце обдало горячей волной. Дети! Заводы, переселенцы, железная дорога – это для земли, для людей. А что мне? Дети?! Непостижимые, иные существа, в которых станет течь моя кровь. Которые понесут память обо мне вперед, сквозь время…
— А, Герман, — заметила, наконец, мое присутствие девушка. — Нам следует серьезно поговорить. Подойдите ближе…
Я, не чувствуя ног, как-то сумел приблизиться, и поклонился.
— Наши родители сговорились непременно нас поженить, — сурово сжав губки, выдала новость века Надя. — Ни вы, Герман, ни я, не в силах бороться с этим. Однако же, у меня есть к вам одно условие…
Нелогично, но интересно. Я кивнул и улыбнулся.
— Что вы все молча?
— Слушаю вас, мадемуазель, — в эти игры я играть умел лучше ее. Опыт дважды женатого человека, знаете ли. — Что за условие?
— Вы что? — надменно прищурилась дочь главного военного интенданта страны. — Не скажете уже, что готовы на любое?
— Нет, сударыня. А ну как вы попросите луну с неба?
— Какой вы, право… Нет, Герман. Я о другом… Вы, верно, знаете о Катеньке Ольденбургской? О том, как она страдает?!
— Что-то слышал, — был вынужден признать я. Хотя разговор уже мне не нравился.
— О Господи! — всплеснула она руками. — Здесь вопрос жизни и смерти! А он «что-то слышал»! Это драма Великой Любви, и мы все обязаны приложить усилия к воссоединению сердец!
— Кто мы? — все-таки решился я уточнить.
— Ну, я, вы, Машенька Мещерская, Саша Ольденбургский… Он так любит свою маленькую сестричку… Цесаревич Александр… — девушка явно брякнула последнее имя от волнения, или не успев поразмыслить как следует. И замерла настороженно. Как собака – тетеревятница при виде добычи.
Екатерину Ольденбургскую прочили в жены наследнику Николаю. Это было бы удобно всем. Романовы получили бы прямое право на земли в Лауэнбурге, и две ветви одной семьи слились бы в детях этих молодых людей. Но у этого союза было одно, с виду незначительное, условие. Принц Ольденбургский должен был передать дочь на воспитание в императорский дворец. Попечением будущей великой княжны готова была заняться лично императрица Мария Александровна.
Принцесса Терезия была против. И брак был обречен. Но случилось непредвиденное. То чего придворные стратеги не могли предусмотреть, или на что не обращали внимания. Катенька влюбилась в Никсу. Да так, что едва тот отправился в Данию на смотрины принцессы Дагмар, принцесса Ольденбургская слегла с сильнейшим нервным расстройством.
Что сын Петра Георгиевича прекрасно знаком с цесаревичем Александром, я ничуть не сомневался. И мог себе представить влияние Марии Мещерской на второго сына царя. Но, что Саша станет препятствовать счастью старшего брата, пытаться расстроить его брак с датчанкой – это просто в голове не укладывалось! И это еще если даже не учитывать, что жертвой в этой заведомо проигрышной игре великосветские романтики выбрали меня.