— Охотно признаю, милая Надежда, — улыбнулся я. — Больше того – я уверен, вы и сейчас не догадываетесь о всей сложности моего положения.
— Ах, Герман! — оана распахнула глаза во всю ширь. — Это так все запутало. Его высочество настоял, чтоб я заняла место фрейлины у соперницы моей лучшей подруги. Ну разве это не драма?! И я должна теперь развлекать эту разлучницу разговорами и передавать придворные сплетни. Представьте, каково это! И тут еще вы, со своими тайнами и прожектами. Кабы не они, так славно все могло бы выйти…
Я даже ошеломленно отшатнулся. Она сама понимала о чем говорила? Или французские любовные романы оканчательно сдвинули набок что-то в ее голове? Словно бы я был действительно должен пожертвовать всем – и жизнью, и карьерой – ради счастья соплюхи принцесски!
— Меня сослали бы на Камчатку, — хмыкнул я. — Готовы ли вы отправиться туда следом за мной?
— Я?! — удивилась Наденька. — Я что буду должна?
— Конечно, — совершенно серьезно кивнул я. — Нас сослали бы вместе.
— Вы что? Выдали бы жандармам меня? — презрительно выговорила девушка. — Прощайте, сударь. Мне не о чем более с вами говорить!
Такой вот содержательный разговор произошел. Меня пожалели, простили, обвинили в предательстве и выгнали. Причем все это – не спрашивая моего мнения и не утруждая себя доказательствами вины. Интересный человек – моя нареченная. Что мне еще сказать…
В стране победившего доллара Конгресс принял знаменитую, запрещающую рабство, Тринадцатую поправку к Конституции. Теперь, по сообщению корреспондента из САСШ, в течение года все двадцать девять штатов должны были эту поправку ратифицировать. Но я-то помню, как, то ли в 2012, то ли в 13-том году по телевизору мусолили скандал со штатом Миссисипи. Оказалось, что за сто пятьдесят лет документы так и не были официально поданы Архивариусу США, пока все, уже в двадцать первом веке не оформили, наконец, все как надо и директор Федерального реестра отчитался перед страной, что рабство окончательно запрещено в «цитадели демократии».
Студенты шатались по улицам полупьяными и призывали обывателей разделить с ними радость по поводу освобождения несчастных негров. Люди пугались. Свободный негр представлялся им дикарем из книг о приключениях в дебрях экваториальной Африки. Городовые откровенно смеялись в усы.
Из губернского правления пришла телеграмма. Потанин просил моего дозволения на проведение лекций господина Шашкова в Томске. Отправил ответ: «Запретить до моего возвращения». Еще чего не хватало! Мне сначала с текстами ознакомиться нужно, потом разрешать. Может они там за отделение Сибири от империи станут агитацию вести, а мне потом отвечать.