— Как пройти в горницу? Отведи лошадей в конюшню. Молодой господин нетерпеливо переступал с ноги на ногу, желая скорее попасть в теплое помещение.
— Быстрей отведи лошадей. Разве ты здесь один? Некому, что ли, проводить нас в избу? — продолжал слуга.
Старик обернулся и, увидев на завалинке мальчика, которого до сих пор никто не заметил, подозвал его.
— Проведи господ в комнату, зажги там свет, а потом и мне в конюшню принеси лучину.
Слуга попросил пана пойти с мальчиком, сказав, что ему самому еще нужно присмотреть за лошадьми. Взяв под уздцы господского коня, он последовал за крестьянином в хлев, отделенный от горницы лишь сенями. Через минуту мальчик вернулся, держа в руке горящую сосновую лучину, которая осветила темное помещение и людей, стоявших с лошадьми у входа. Крестьянин осторожно ввел в хлев усталых рысаков, привязал их и расседлал. За всем наблюдал провожатый его светлости.
Воткнув в щель деревянной стены горящую лучину, мальчик с любопытством разглядывал незнакомца в темном плаще, коней, седла и украшенную серебром сбрую. На смуглом исхудалом лице ребенка ярко блестели глаза, темные волосы падали на лоб. Он был бос, в одной грубой рубашке и порыжевших кожаных штанах. Неожиданно раздалось глухое мычание. Приезжий только теперь заметил лежавшую в углу тощую корову с взъерошенной шерстью.
— Так, — сказал он, когда крестьянин расседлал коней. — Теперь подстели соломки да засыпь овса.
— Нечего подстилать, милостивый пан.
— А это что? — и слуга указал на кучу соломы в другом углу хлева.
— Этим мы кормим нашу Рыжуху. Последняя солома, и ее уже немного.
— Врешь! Живо подстели, а не то…
— Милостивый пан, только одна корова у нас и осталась, остальных позабирали, либо они подохли, и этой недолго… пока хоть немного молока дает. Худо приходится, добрый пан.
— Довольно болтать, старая лиса! Пойдешь, или я тебя… — и приезжий замахнулся на крестьянина плеткой, которую держал в руке.
Старик медленно повернулся и, вздохнув, пошел.
— Не смейте брать солому нашей Рыжухи! — раздался звонкий детский голос.
Мужчины с удивлением посмотрели на мальчика, загородившего солому. Крестьянин испугался, но незнакомец быстро пришел в себя и замахнулся плеткой на парнишку.
— Милостивый пан, ведь он еще глупый! — взмолился старик и заговорил с внуком, стараясь казаться строгим: —Пусти, Иржик, не то проучу тебя.
Понурив голову, мальчик молча отошел.
Старик нагнулся над соломой, потом выпрямился и снова взглянул на незнакомца. В его глазах он прочел неумолимый приказ и стал безропотно стелить солому господским лошадям.