Ребёнок был умерщвлён и в этом обвинили Гызлархан-Шетте. Но разве легче стало от этого Яигыл.
Теперь ежедневно она приходила на могилу сына, плакала и думала о своей горькой судьбе. Здесь никто не мешал ей вспомнить во всех подробностях всё, что с ней произошло.
Неизвестно, чем бы закончились страдания Янгыл: бросилась бы она в пропасть или смирилась бы со своей горькой судьбой, но случилось нечто неожиданное, что снова вселило в Янгыл надежду. Она только что потратилась с могилки сына и сразу услышала недовольный голос свекрови:
— Где ходишь, бесстыжая! Сходи на источник, в доме нет ни капли воды.
Янгыл молча взяла два тунче и направилась вниз по тропинке, где у подножия холма был колодец, откуда базартепинцы брали воду. Янгыл опустила и подняла бадью с водой, наполнила оба тунче и уже хотела уходить, как вдруг увидела проходящего мимо человека в старом тельпеке, сбитых чарыках и длиннополом халате. Он тихо зашептал:
— Янгыл, это я — Арзы…
От неожиданности Янгыл вскрикнула и выронила один тунче. Вода с бульканьем хлынула на камни, а молодая женщина застыла в оцепенении: не призрак ли это? Но призрак ожил и вновь заговорил голосом Арзы.
— Янгыл, не подавай вида, что ты узнала меня, проходя мимо, проговорил он. — Как стемнеет, приходи сюда, к колодцу… Ничего с собой не бери, всё есть… Ты поняла меня, Янгыл-джан?
— Да, Арзы, — едва-едва вымолвила она, потому что губы её сковал суеверный страх.
Арзы скорым шагом прошёл мимо, а Янгыл торопливо подняла тунче и вновь, подойдя к колодцу, набрала в него воды. Еле переводя дыхание, она быстро пошла в гору, всё ещё не веря, что это было наяву. И только успокоившись немного, она уверилась: «Голос был Арзы». А поразмыслив, она догадалась, что он специально переоделся в нищего старика, чтобы его никто не узнал. И у Яегыл тотчас созрело решение: «Как только стемнеет, будь что будет — пойду к нему».
Медленно, ох, как медленно тянулось время. Казалось, солнце остановилось над Кугитангтау и не хочет опускаться вниз. Казалось, свёкор Байрам Сопи никогда не перестанет тешить своего жеребёнка в агиле: уж слишком долго он похлопывал его по крутой шее и кормил морковью. Скорей бы уж ушёл в кибитку и улёгся на покой. Казалось, свекровь никогда не перестанет сплетничать с соседкой: так и будут они сидеть во дворе и перемывать кости всех знакомых и заезжих. А время шло своим размеренным ходом и не надо было его торопить. Когда ему приказываешь «скорей!», то оно в отместку тянется медленнее. В мучительном ожидании вечера Янгыл, как затравленная, металась по комнате. И едва закрылись двери в помещении стариков, она выскользнула со двора и заспешила к колодцу.