Первый день прошел для Торна, словно во сне. Нет, молодой человек отлично помнил, как причалил к берегу, как потом оттащил подальше от воды и спрятал лодку — чтобы не сразу можно было напасть на его след. Однако в первый день Торн ни о чем не задумывался, зато во второй…
Масса воспоминаний, событий, лиц, которые юноша уже давно выпустил из памяти, вдруг обрушились на него. Брат С'каро предупреждал, что это обязательно случится, но Торн ожидал чего-то совсем другого; а вскоре в голове вообще началась какая-то путаница, и молодой человек, забыв про опасности, забыв о том, что нужно, чего бы это ни стоило, продолжать путь, забился в щель меж двумя камнями и, завернувшись в плащ, закрыл глаза… Но Торн не спал: временами он даже поднимал веки и наблюдал за тем, как шевелятся от ветра ближайшие кусты; на ветки садились насекомые (какие именно, было не важно), но он ничего этого не осознавал. Кусты, ветер, отдаленный шум моря… И вдруг…
Торн почувствовал на себе чей-то взгляд… потом холод камней за спиной… Однако возвращение в окружающий мир шло столь медленно, что, когда расстроенное сознание, наконец, переварило поступившие извне сигналы, было слишком поздно. Те, кто еще издали заметили Торна, уже успели развернуться и теперь шли прямо к нему. Впрочем — юноша не мог этого знать, — даже если бы он и не потерял ни одной лишней секунды драгоценного времени, он все равно был обречен. Молодой человек с ужасом глядел на приближавшихся к нему троих ревунов, своего бывшего наставника С'фила, хотя на самом деле бояться следовало в первую очередь не их…
Немного поотстав от остальных, то и дело спотыкаясь, потому что его периодически подталкивал в спину здоровенный лемут, шел закованный в цепи человек невысокого роста, крепко сложенный, с черными седеющими кудрями.
* * *
Еще сутки назад Алекс напал на след сбежавшего послушника, и хотя по-человечески было искренне жаль мальчика, ничем помочь ему десантник не мог. Там, на острове, осталась Марта; кроме того, все мысли Алекса находились под контролем возглавлявшего отряд адепта. Присутствие чужого сознания ощущалось постоянно, и оттого приходилось постоянно отвлекаться, чтобы не доставлять слуге Нечистого удовольствия размышлениями о тех унижениях, которым подвергался командир одного из лучших карательных отрядов «Sunrise». Судьба сыграла с Майером, как обычно говорится, дурную шутку: то, чем он всегда так гордился — умением считывать информацию, — сейчас вместо привычной радости доставляло ему особенные неприятности. Как ни странно, Алекс переносил их практически без труда: раньше он бы, скорее, согласился умереть, чем, подобно псу на поводке, идти по следу. Однако последние недели настолько изменили десантника, что он и сам себя почти не узнавал.